Бернард Шоу

Цезарь и Клеопатра

ПРОЛОГ

Врата храма бога Ра в Мемфисе. Глубокий сумрак. Величественное существо с головой сокола, излучающее таинственный свет, выступает из мрака в глубине храма. Бог с величайшим презрением окидывает взором современную аудиторию и после некоторой паузы обращается к ней со следующими словами:

– Молчание! Умолкните и слушайте меня вы, чопорные маленькие островитяне! Внемлите мне вы, мужчины, что носите на груди своей белый папирус, на котором не начертано ничего (дабы изобличить младенческую невинность мозгов ваших). Слушайте меня вы, женщины, облекающиеся в соблазнительные одежды, вы, скрывающие мысли свои от мужчин, дабы они верили, что вы считаете их сильными и могущественными повелителями, тогда как на самом деле в сердце своем вы знаете, что они неразумные дети. Смотрите на мою соколиную голову, смотрите и знайте: я – Ра, который некогда был могущественным богом в Египте. Вы не можете пасть передо мною на колени, распростершись ниц, ибо вы стиснуты в тесные ряды и лишены свободы движения и не видите дальше спины сидящего перед вами; а к тому же ни один из вас не осмелится признать сие достойным и .....

Фтататита (неожиданно хватает часового сзади за руки). Воткни меч в глотку собаке, Аполлодор!

Рыцарственный Аполлодор, смеясь, качает головой; он отходит от часового, опускает свой меч и идет к дворцу.

Часовой (тщетно пытаясь вырваться). Проклятье! Пусти меня. Гей! На помощь!Фтататита (поднимая его на воздух). Проткни этого римского гаденыша! Насади его на свой меч!

Центурион с римскими солдатами выбегают с северной стороны набережной. Они выручают товарища и отбрасывают Фтататиту так, что она катится кубарем по земле налево от часового.

Центурион (невзрачный человек лет пятидесяти; краткая и отрывистая речь и движения; в руках жезл из виноградной лозы). Что такое, что здесь творится?

Фтататита (Аполлодору). Почему ты не проткнул его? У тебя было время.

Аполлодор. Центурион, я здесь по повелению царицы, ибо…

Центурион (прерывая его). Царицы? Да, да. (Часовому.) Пропусти его. И пропускай всех этих рыночных торговцев с товарами к царице. Но берегись, если ты выпустишь из дворца хотя бы одного из тех, кого ты не пропускал туда, хотя бы.....

Клеопатра. А о Клеопатре не вспомнят при расставании?

Цезарь (просияв). Ах, я же знал, что-то еще осталось. (Руфию.) Как же ты мог допустить, чтобы я забыл про нее, Руфий? (Спешит к ней.) Я бы никогда не простил себе, если бы уехал, не повидавшись с тобой. (Берет ее за руки и выводит на середину эспланады; она с каменным безучастием подчиняется этому.) Этот траур – по мне?

Клеопатра. Нет.

Цезарь (сокрушенно). А, какой же я недогадливый! Это по твоему брату?

Клеопатра. Нет.

Цезарь. По ком же?

Клеопатра. Спроси римского губернатора, которого ты оставляешь нам.

Цезарь. Руфия?

Клеопатра. Да. Руфия. (С презрением показывает на него пальцем.) Того, кто будет править здесь именем Цезаря, по обычаю Цезаря, по тем законам жизни, которыми здесь похвалялся Цезарь.

Цезарь (с некоторым сомнением в голосе). Он будет править как сумеет, Клеопатра. Он взял это дело на себя и будет его делать по своему разумению.

Клеопатра. Значит, не по твоему разумению?

Цезарь (озадаченно). Что ты понимаешь под моим разумением?

Клеопатра. Без кары, без мести, без суда.