Грег БИР

ХОРАЛ ЗАБВЕНИЯ

Мышление, погруженное в сон

Жанр фэнтези прочно утвердился в современном литературном потоке. Выдуманные истории органично вписались в «структуры повседневности», доставляя удовольствие самым разным категориям читателей — от любителей сугубо развлекательных actions (бесконечная серия о Конане-варваре), до ценителей глубоких философских обобщений (романы Дж. Толкиена, классика жанра и профессора английской литературы Урсулы Ле Гуин и др.). Как часто бывает, в этом жанре вновь первенствуют американцы, что можно объяснить, кроме прочего, фактическим отсутствием в этой стране добротно развитого традиционного фольклора, не говоря о мифологии. Одновременно данное обстоятельство порождает неизбежный интернационализм американской «фантазийной» литературы: за неимением собственных мифов и сказок, авторы обращаются к классическим сюжетам, большей частью, к греко-римской мифологии, но, впрочем, и к восточной — арабской, индийской, китайской.

Отвлекаясь от ученых литературоведческих рассуждений, можно в первом приближении выдвинуть критерий отличия фэнтези от фантастики как таковой. Очевидно, фантастика, как правило, связана со знакомой ре.....

Элевт опустилась на колени и разжала кулак. На ладони лежал жук, похожий на скарабея, но блестящий, ярко-зеленый, с бархатистыми надкрыльями. Он медленно, будто в замешательстве, поворачивался кругом.

— Очень симпатичный, — похвалил Майкл, не зная, стоит ли ему на самом деле восхищаться этим существом.

— Была холодная ночь, и на небе — свет и облака. Была дорога — твердая и черная, с белыми линиями и золотистыми точками, а пообочь — трава за каменной оградой и деревья над травой. — Элевт показала на жука. — Он был… там. И я его взяла с собой.

Майкл вытаращил глаза:

— Ты…

— Я принесла его с твоей родины. Ты живешь в очень странном мире.

Жук прополз полдюйма по ладони, остановился и опрокинулся на спину. Его ножки слабо шевельнулись и замерли. Элевт озабочено посмотрела на жука и осторожно потрогала. На пальце заблестели капли воды, как будто…

Как будто жук недавно ползал по мокрой траве.

— Он мертв? — спросил Майкл.

У Элевт в глазах появились слезы.

В особняке было пусто.

Майкл откинул со лба прядь волос и потрогал шелковистую поросль на щеках. На нем были свитер, рубашка и брюки, которые он получил от Кларкхэма.

В петлице рубашки алела стеклянная роза.

Он вынул ее и понюхал. Аромат бесследно пропал.

Майкл сидел в гостиной напротив родителей. Молчание затянулось, и ему становилось все больше не по себе. Мать только что перестала плакать, отец сидел потупясь, с выражением боли и скорби на лице, к которым примешивались облегчение и растущее негодование.

— Майкл, пять лет — это долгий срок, — проговорил он. — Ты бы хоть…

— Я не мог. Были очень сложные обстоятельства.

Майкл знал, что рассказывать родителям правду бесполезно. Даже стеклянная роза ничего не докажет. И.....