Бир Грег

Сестры

Грег Бир

Сестры

Пер. - О.Черепанов.

- Ну кто же, как не ты, Летиция? - увещевала ее Рина Кэткарт, проникновенно заглядывая в глаза и поглаживая по плечу узкой ладонью. - Ты пойми, ведь никому другому эта роль не подойдет. То есть я хотела сказать... - Она запнулась, чувствуя, что сболтнула лишнее. - Ну, просто никто, кроме тебя, не сможет так убедительно сыграть стар... то есть я хотела сказать - пожилую женщину.

Чувствуя, как кровь приливает к лицу, Летиция Блейкли уставилась в пол, потом перевела взгляд на потолок, еле сдерживая слезы. Рина отбросила назад длинные, черные как смоль волосы и устремила на нее заклинающий взор. Ученики торопливо прошли мимо по чистенькому, устеленному дорожками коридору. Это крыло школьного здания выстроили совсем недавно.

- Слушай, уже занятия начинаются, - напомнила ей Летиция. - А почему именно старуху? И почему вы не обращались ко мне раньше, с другими ролями?

У Рины хватало ума понять, что она делает. А вот душевной чуткости ей явно недоставало.

- Пойми, это твой типаж.

- Значит, мой типаж - замухрышка?

На следующую ночь ей опять привиделся сон, еще более яркий, и Летиция проснулась в холодном поту, ее била дрожь. Она стояла перед толпой, но не могла различить ни одного лица, потому что сама была освещена, а толпа погружена в темноту. В этом сне она ощутила себя счастливой до изнеможения. Это был какой-то особый сплав грусти и веселья - ничего подобного наяву она не испытывала. Она любила, но не знала, кого именно. Знала только, что не толпу, не отдельного человека из этой толпы, не кого-то из их семьи и даже не себя саму.

Она сидела на кровати, обхватив руками колени, стараясь понять, спят ли остальные. И ей показалось, что лишь теперь, когда ожил каждый ее нерв, она в первый раз по-настоящему бодрствует. Боясь, что кто-то нарушит ее уединение, она тихонько выскользнула в коридор и на цыпочках прошла в мамину комнату для шитья. И там, подойдя к высокому зеркалу на подвижной раме, посмотрела на себя совершенно другими глазами.

- Кто ты? - спросила она шепотом и, задрав ночную рубашку, стала осматриват.....

Год выдался тяжелый. Сто двенадцать студентов из ее колледжа умерли. Еще двести тяжело заболели.

Не стало Джона Файетта.

Занятия драмкружка продолжались, но спектаклей они больше не давали. В школе наступила какая-то мертвенная тишина. Общий психоз все нарастал, поползли слухи, что высокая смертность вызвана не ошибкой в конструировании ПД, а эпидемией чумы.

Нет, это была не чума.

Два миллиона ее соотечественников заболели. Один миллион умер.

Из специальной литературы Летиция узнала, что обрушившееся на них бедствие - самое ужасное за всю историю Соединенных Штатов. По всей стране начались беспорядки. Разъяренные толпы смели центры подготовки ПД. Женщины, беременные ПД, требовали легализации абортов. Общество Рифкина снова превратилось в весомую политическую силу.

Каждый день, слушая новости после занятий, Летиция поражалась, насколько банальное благополучие ее семьи не вяжется с общей обстановкой в стране. В их семье никто не болеет. Дети растут нормальными.

За две недели перед выпуском к ней подошла Эдна Корман.