Начало
Джеймс Хэрриот И все они – создания природы Зое – самой последней и самой прекрасной внучке 1 Когда на меня упали ворота, я всем своим существом понял, что действительно вернулся домой. Мои мысли без труда перенеслись через недолгий срок службы в авиации к тому дню, когда я последний раз приезжал на ферму мистера Рипли – «пощипать пару-другую теляток», как выразился он по телефону, а точнее, охолостить их бескровным способом. Прощай утро! Поездки в Ансон-Холл всегда напоминали охотничьи экспедиции в африканских дебрях. К старому дому вел разбитый проселок, состоявший из одних рытвин и ухабов. Он петлял по лугам от ворот к воротам – всего их было семь. Ворота – одно из тягчайших проклятий в жизни сельского ветеринара, и до появления горизонтальных металлических решеток, для скота непроходимых, мы в йоркширских холмах особенно от них страдали. На фермах их обычно бывало не больше трех, и мы кое-как терпели. Но семь! А на ферме Рипли дело было даже не в числе ворот, но в их коварности.
Середина
– Ну-у… конечно. – И сибирка! – Вот это нет, мистер Биггинс. Сибирская язва протекает стремительно, а, по вашим же словам, телка болела больше недели. – Да вовсе она не болела. Понурая была, и все. А потом свалилась, как подстреленная. Чего уж стремительней-то? – Да, но… – А у Фреда Брамли дальше по дороге в прошлом месяце корова от сибирки сдохла или нет? – Совершенно верно. Первый точно установленный случай в наших краях за несколько лет. Но корова успела сдохнуть прежде, чем он хоть что-нибудь заметил. – А мне наплевать! – Мистер Биггинс упрямо выставил подбородок. – Про это в газете писали, и чтобы все такие внезапные случаи проверять на сибирку, потому как она заразная и для людей смертельная. Желаю, чтобы мою телку проверили! – Ну, ладно, – ответил я, совсем обессилев. – Если вы требуете… Микроскоп у меня с собой. – Микроскоп? Так это почем же обойдется? – Не беспокойтесь. За такие анализы платит министерство, – ответил я и зашагал к дому. Мистер Биггинс кивнул с мрачным удовлетворением и тут же вопросительно поднял брови.
Конец
А в то июньское утро, вернувшись в Скелдейл-Хаус, я застал там Зигфрида, пополнявшего запас медикаментов в багажнике своей машины. Ему помогали его дети, Алан и Дженет, которых он, как и я, обычно брал с собой. – Ну, на ближайшие дни хватит, – объявил он, захлопывая крышку багажника и улыбаясь мне. – Пока нет вызовов, Джеймс, давайте прогуляемся по саду. Дети помчались вперед, а мы неторопливо вышли следом за ними в длинный сад позади дома, где солнечные лучи попадали в плен старинной высокой кирпичной ограды и ветер, разбиваясь о нее, только шелестел верхушками яблонь. На лужайке Зигфрид улегся в траву, опершись на локоть, а я сел рядом. Мой партнер сорвал стебелек и задумчиво его пожевал. – А акации все-таки жаль, – пробормотал он. Я взглянул на него с удивлением. Сколько лет прошло с тех пор, как буря повалила красивое дерево, осенявшее лужайку! – Да. конечно. Она была та.....
|