В отчаянной попытке добиться от своей поездки хоть какого-нибудь результата инспектор любезнейшим образом попросил отца не заполнять в карточке графу «род занятий» словом «шпион».

– А почему нет?

– То есть как, «почему»? Ну, потому что никакой вы не шпион… и вообще, это шокирует…

– А вы в ФБР справлялись?

– А? Нет.

– Ну, они, наверное, и не ответили бы. Но, поскольку вы вели себя очень вежливо, я согласен впредь писать «безработный шпион». Идет?

Инспектор чуть свой портфель не забыл. С папой ничего не попишешь. Он как скажет, так и сделает, спорить не желает и от своих решений не отступается.

Так что когда он разрешил мне лететь на Луну, если я сам сумею все устроить, он был совершенно серьезен. Я мог теперь отправляться хоть завтра, если, конечно, обзаведусь билетом на лунный рейс.

Но отец добавил задумчиво:

– Наверное, есть много способов добраться до Луны, сынок. Изучи их все. Знаешь, это мне напоминает отрывок, который я как раз читаю. Они тут пытаются вскрыть банку с консервированным ананасом, а Гаррис забыл консервный нож в Лондоне. Они тоже перебрали не один способ.

Понять его логику было нетрудно, особенно с точки зрения «живой гниды». Но от самого главного он увильнул.

– И все же, Джок, как же ты мог поступить так с маленькой девочкой?

– Да я же тебе битый час объясняю, что выхода не было.

– Нет, был. При всем том, что отказаться, когда он приказывает, просто невозможно, у тебя ведь была возможность бежать.

– Куда?

– Он же тебя послал за ней в Лунный город, ты сам говорил. И у тебя ведь был неиспользованный обратный билет на Землю – я знаю правила. Тебе всего-то было нужно затаиться и с первым же кораблем махнуть на Землю, а не заниматься его грязными делами.

– Но…

Я перебил его:

– Допускаю, что ты не мог укрыться в лунной пустыне, допускаю, что не чувствовал бы себя в безопасности даже на станции Томба. Но у тебя был шанс удрать, когда он послал тебя в Лунный город. Ты должен был воспользоваться им, а не заманивать маленькую девочк.....

Он намекал раньше на фармацевтическую школу, но ни о чем подобном и речи не было. И только вчера вечером папа сознался, что еще в тот день, когда я родился, оформил мне страховку на учебу, но никогда ничего мне не говорил, чтобы посмотреть, чего я сумею добиться своими силами.

– О, мистер Чартон, большое спасибо! Это очень любезно с вашей стороны!

– Я всецело одобряю твое стремление учиться.

– В общем-то, у меня уже все улажено, сэр. Но вдруг когда-нибудь мне понадобится занять денег.

– А может, и не занять. Дай мне знать. – Он отошел в сторону, заметно расстроившись.

Я работал, и мне было хорошо и тепло. Иногда я трогал рукой «счастливую штучку», лежавшую в кармане. Вчера я дал ее маме и отцу, попросил приложить ее ко лбу. Мама заплакала, папа сказал торжественно: «Я начинаю понимать, Кип». Я решил как-нибудь при случае дать ее мистеру Чартону, когда сумею придумать как это сделать. Стойку я надраил до блеска, потом проверил кондиционер. Сегодня он работал нормально.

После полудня заявился Туз Квиггл и плюхнулся на табуретку.