Елена Хаецкая

Жизнь и смерть Арнаута Каталана

Глава первая

АРНАУТ КАТАЛАН РЕВЕТ ОСЛОМ

Скрипя и на ходу мало не разваливаясь, не проехала даже – проковыляла телега, влекомая клячей себе под стать: ребра наружу, глаза покорные. Определилась у постоялого двора. Тотчас же возница скрылся в доме – договариваться с хозяином. Прочие же путники скромненько оставались в телеге и показываться не спешили. Возниаца вскорости возвратился. Передал клячонку хозяйскому сыну, что был при отце за всякого рода подсобного работника, а сам забрался в телегу под навес и присоединился к остальным.

Так и сидели под выбеленной холстиной сиротинушками, пыльные и скучные. Откопали из-под тряпья хлеба полкраюхи да сыра крошечку. Жевали тихонечко, в пустоту глаза вперив.

Однако ж беседуя с хозяином постоялого двора насчет клячи, не забыл возница примолвить два чрезвычайно нужных словечка, ввернув их умело и весьма кстати. Посеянное пало на добрую почву и взошло на диво быстро.

Поглядел-поглядел хозяин через окно на телегу. Подумал-подумал. А после плюнул и позвал гостей угощаться, пусть даже себе и в убыток.

Разговор у Этьена, естественно, с графом повелся – он здешних мест властитель, ему и отвечать. Графиня больше слугами распоряжалась, за удобством гостей следила.

Поначалу беседа никак не желала склеиваться. Бернарт де Фуа не понимал, о чем доминиканцы допытываются. Крестьяне в роще какое-то идолопоклонничество развели? Это дело скверное. Коли католическая Церковь без того спокойно жить не сможет, то, так и быть, велит он, граф Бернарт, кого-нибудь из мужланов выпороть – в назидание.

Тогда сказал Этьен из Меца:

– Поймите нас, мессен, мы не карать сюда прибыли, но всего лишь разобраться. По слухам, у креста в вашей роще происходят чудесные исцеления. Если это действительно так, необходимо назначить комиссию по расследованию деяний нового святого, обретенного Церковью. Если такое расследование принесет удовлетворительные результаты, то графство Фуа будет прославлено в глазах всего католического мира.

У графа Бернарта был такой вид, будто ему предложили отмочить какой-то совершенно неожиданный фокус, и он не знает, как к этому относиться: смеяться или гневаться. А графиня Петронилла вдруг как-то заскучала. Все это не ускользнуло от Каталана, кот.....

В поисках материалов о катарском вероучении я заказала в Публичной библиотеке книгу с весьма привлекательным названием: "Хроника XIII века о лангедокских еретиках" (Москва, 1898). Поскольку книга заказывалась в сугубо научных залах, то я никак не ожидала – как говаривали современники Фонвизина – столь сугубого афронта. Заманчивая "Хроника" оказалась бульварным романом пера г-на Рубакина.

Содержание романа таково. Инквизитор Антуан полюбил прекрасную еврейскую девушку. Девушка же отдала свое сердце вольнодумцу трубадуру. Желая завоевать любовь девушки, находчивый инквизитор посадил ее в тюрьму. Не оценив изящного хода со стороны ухажера, девушка взяла да и повесилась. Инквизитор Антуан раскаялся и мгновенно сделался катаром (в романе катары названы вальденсами) и уже в качестве "совершенного" предстал перед трибуналом…

Последняя патетическая сцена изложена по Осокину, слово в слово, за исключением речей Антуана, в которых ощущается сильное влияние Вольтера ("раздавите гадину"). Впрочем, как писали романисты той поры, предоставим слово самому герою: