Начало
Макс Фрай, Линор Горалик Книга Одиночеств Предисловие Книгу об одиночестве невозможно написать вдвоем. Понятно почему: какое уж тут одиночество, если вдруг встретились два пешехода (один, как известно, шел из пункта А в пункт Бэ со скоростью 4 километра в час, а второй из пункта Цэ в пункт Дэ добирался вприпрыжку, со скоростью, стало быть, семь километров в час, никак не меньше). Местом их встречи может стать всякая точка, хоть двусмысленная Е, хоть обитающий в самом конце иноземного алфавита загадочный Икс. Как бы не именовалась она, всякому юному математику ясно: в этой точке одиночество пешеходов заканчивается, и начинается их сосуществование, со всеми вытекающими последствиями. Но книга об одиночестве может быть написана только вдвоем. Иначе — не получается. Не игры в парадоксы ради делаю я такое признание; просто это — правда. Только рядом с другим человеческим существом и можно нашарить впотьмах вертлявую границу собственного существа, сказать себе: вот, здесь заканчиваюсь я, и начинается кто-то другой. Приподняться на цыпочки, заглянуть в чужие глаза и тут же отпрянуть, отвернуться, потому что там, дальше, — заповедная территория..... Середина
В общем, однажды мы с другом застукали в подъезде двух юных панков. Дети пили там пиво. Мы их шугнули, а они стали просить, чтобы им разрешили остаться в подъезде. Типа, на улице холодно. Ну, это правда, ноябрь был. И тогда мы предложили обмен: юноши отдают нам бессмертные души, а мы им разрешаем пить пиво в моем подъезде. Панки с восторгом согласились. Бланк с надписью: «Передаю свою бессмертную душу в полную собственность в обмен на право пить пиво в подъезде», — был жемчужиной нашей коллекции. Потом мы узнали, что такую же акцию провернули в свое время (до нас) художники Комар и Меламид. Только они души покупали уже из Америки, платили по десять долларов за штуку. Страшные по тем временам деньжищи. Мы к своей затее, ясное дело, тут же поостыли. Тогда еще было непонятно, что первым во всяком деле быть не только не обязательно, но и невозможно. Ну, впрочем, мы бы все равно поостыли: нельзя ведь всю жизнь всерьез скупкой душ промышлять. А несколько лет спустя мы..... Конец
То-то и оно. Эта книга посвящается Машеньке, которая ничего пока не знает о любви. Не понимает пока, что двум нежным органическим существам, ебущему и ебомому, следует иметь в виду: все могло бы сложиться иначе. Ну, то есть, они вполне могли бы оказаться в иной какой-то позиции. Скажем, один мог бы быть рекой, другой — мостом или даже бродом через эту (или даже иную) реку. Или один — часами, а другой — половиной шестого на этих (или иных каких-то) часах. Ну, или ладно, пусть будет полуночью или полуднем, если у него такие амбиции, у этого «другого»… Или один — скрипучими качелями, а другой — ребенком на этих качелях. Или даже двумя детьми (кого-то может быть двое). Или руками (правой и левой) и кольцами на этих руках, обручальным и тем, что просто для красоты (обоих может быть двое). Или, если уж мы занялись арифметикой, троицей старичков и бутылкой портвейна (кого-то может быть трое, хоть это и нелегко). Есть еще варианты. Их даже больше, чем нежных органических существ, ебущих и ебомых в данный момент, когда на часах 3:29 а-эм, и -27°С (кстати, кто-то может быть минусом, а кто-то — Цельсием, если .....
|