По этому рассказу, в 1588 году христианского летоисчисления загадочно исчезли девяносто черкесских красавиц, предназначавшихся для гаремов мусульманских владык, а также сорок воинов-охранников различных национальностей. Лошади воинов были найдены стреноженными на ночь, палатки стояли на своих местах. Нетронутая пища остыла, дожидаясь едоков.

Никаких признаков нападения не было, кроме найденного на песке окровавленного ятагана, валявшегося на песке. К лезвию ятагана вместе с кровью прилипла дюжина толстых и длинных буроватых волос, не принадлежащих — по мнению специалистов — ни одному из известных животных. Правда, некоторые склонны были считать эти волосы медвежьими, поскольку неподалеку от опустевшего лагеря были обнаружены отпечатки лап гигантского медведя.

Куда, вопрошал Ибн-Кулаил, подевались все люди? Может быть, джинн унес их в какую-нибудь охраняемую пламенем твердыню? Уж не его ли волосы прилипли к лезвию?

История не дает ответов на вопросы Ибн-Кулаила так же, как ничего не говорит о таинственном исчезновении колонии Роанок, а равно — монахов и команды «Буонавиты».

Джек вырвал у Хоу вожжи, резко остановил свой фургон и предупреждающе заорал:

— Чаксвилли! Эй, мистер Чаксвилли!..

Чаксвилли тоже остановился. Увидев происходящее, он буквально взвыл:

— Ванг, идиот! Немедленно вернитесь на место и поехали!

Эд Ванг тоже издал вопль; но это был вопль ярости! Не сбавляя скорости, он с ходу метнул дротик в сатира.

Эгстоу бросил удочку и фонарь, ничком упал на землю. Дротик прошуршал над ним и исчез в темноте. Вийр мгновенно вскочил и швырнул фонарь в голову Эда. Тот не успел уклониться, продолжая бешеную езду, и фонарь с силой ударил его в лицо. Эд рухнул. Горящее масло из разбитого фонаря растеклось огненной лужей; пламя лизало голову потерявшего сознание Ванга. Эгстоу скрылся среди темных деревьев на обочине.

— Проклятый болван! — ругался подошедший Чаксвилли. — Пусть себе горит!

Тем не менее, он, схватив Эда за ногу, оттащил его от лужи горящего масла и сбил пламя. Ванг с трудом сел, прижимая руку ко рту, и невнятно спросил:

— Что произошло?

Именно тогда Джек принял окончательное решение. Сейчас или никогда! Ибо он сомневался, будет ли еще хоть раз с глазу на глаз со Свенсоном. Более того, через тридцать минут корабль должен будет совершить посадку в столице Социнии Грэйтхоупсе и вот тогда он уже ничего не сможет предпринять.

— Капитан! — обратился он к Свенсону, — я должен вам кое-что сообщить.

Через несколько минут из умывальных комнат вышли епископ и генерал. Джек вошел в ту из них, где раньше был его начальник, и долго и нудно мылся. Когда он безо всякой охоты вышел, все вокруг молчали и были бледны. Одна Р-ли улыбалась Джеку.

— Предатель! — зло прошипел Чаксвилли.

Джек дрожал, ощущая себя виноватым, хотя и был убежден в обратном. Однако ему все же удалось сохранить твердость в голосе.

— Я решил рассказать все, что знаю, Свенсону по тем же причинам, по которым решил присоединиться к социнийцам. Вы были тем человеком, который в обоих случаях меня убедил.

— Тем не менее, мы можем идти обедать, если у кого-нибудь остался аппетит, — пригласил Свенсо.....