Начало
Андрей Лазарчук, Михаил Успенский Гиперборейская чума КАССАНДРЕ Я не искал в цветущие мгновеньяТвоих, Кассандра, губ, твоих, Кассандра, глаз,Но в декабре – торжественное бденье —Воспоминанье мучит нас!И в декабре семнадцатого годаВсё потеряли мы, любя:Один ограблен волею народа,Другой ограбил сам себя…Но, если эта жизнь – необходимость бреда,И корабельный лес – высокие дома,Лети, безрукая победа —Гиперборейская чума!На площади с броневикамиЯ вижу человека: онВолков горящими пугает головнями:Свобода, равенство, закон!Касатка, милая Кассандра,Ты стонешь, ты горишь – зачемСтояло солнце АлександраСто лет назад, сияло всем?Когда-нибудь в столице шалой,На скифском празднике, на берегу Невы,При звуках омерзительного балаСорвут платок с прекрасной головы…Осип Мандельштам От авторов: отдельные персонажи и события романа являются плодом вымысла. У вечности ворует каждый… О. Мандельштам ГЛАВА 1 В первый понедельник апреля 1998 года все пассажиры станции метро «Сокол», неподалеку от которой родился автор знаменитого душедробительного шлягера «Ласточка-птичка на белом снегу», были объяты таким волнением, словно неожиданно для себя приняли участие в .....
Середина
Он выключил трубку и обвел всех странным взглядом. – Мой брат, – сказал Крис. – Что-то у них там произошло – экстра-супер-архи… Сейчас за нами прилетит вертолет. Так, Хасановна, ребята, – быстро набросали список. Две минуты… Дзинькнуло оконное стекло – и что-то шумно разлетелось в баре. Волна сильного и волнующего запаха покатилась оттуда… – «Бордери»… – сглотнув, произнес Сильвестр. – Тридцать седьмого года… Он запустил руку в освещенные недра бара, пошарил осторожно между осколками – и достал крупную остроконечную пулю. Перевел взгляд на окно. Дыра в стекле была высоко, рядом с форточкой. Линия, соединяющая разбитую бутылку и пробоину в стекле, упиралась в чистое небо. – Семь шестьдесят две, – сказал он. – Винтовочная. И кончик свинцовый, мягкий. Это что же у нас за оружие такое?.. – Карабин «медведь», – сказала Ираида. – Или «лось». – А ведь точно. О промысловом-то я и забыл. Прилетела на полном излете… надо думать, километров с пяти. Если не больше. О прицельной стрельбе речи не идет… Вот что, дети мои. Завязывайте-ка вы с этим списком. Или, ради бога, отойдите от города подальше. А если в следую.....
Конец
– Все равно нехорошо. Возникла неловкость. – Милиционер народился, – сказал Марков. – Да… – Крис покивал. – Взамен убывших… Про наших что-нибудь слышно? Про Ираиду, про Ивана? Нашлись они?.. – Ну, Кристофор Мартович! – Панкратов раскинул руки. – В десятках томов сие описано, а вы вопросы задаете… – И все же? Хочу прямой ответ, не в метафорах. – Нашлись, конечно. Без осложнений, разумеется, не обошлось… – Но вернуться не смогли? Или… не захотели? Панкратов уставился на свой стакан. – Мне – отсюда – трудно судить об этом, – сказал он наконец. – Там… захватывает. И очень трудно потом захотеть… или смочь. Понимаете? – Наверное, – сказал Крис. – А почему вы все еще здесь? – Вы еще спросите, не еврей ли я, – сказал Панкратов. – Убирайся в свой Израиль… Нет? Крис неохотно засмеялся: – Почти да. Какого черта, Панкратов? Вы ведь, в сущности, разорили Россию… а я тут с вами пью. И почему-то без отвращения. Кстати, плесните-ка… Чем вы это объясните?
|