Начало
Михаил Успенский БОЛЕЗНЬ Директор одного крупного промышленного предприятия Аркадий Семенович Кременчук взялся как-то мыть руки. Мыл, мыл и вдруг заметил на тыльной стороне правой руки синенькое пятнышко. Пятнышко как пятнышко, только синенькое. Как бы маленький синячок. Аркадий Семенович не придал пятнышку никакого значения. Дня через два на пятнышко указала ему жена Евстолия. Но только это не пятнышко уже было, а кругляшок. Как циркулем прочертили с синей тушью. Евстолия была заполошная, а Аркадий Семенович мнительный. Как и многие другие, он во всем видел угрозу рака. Поэтому и побежал в онкологию. Там сидел старый профессор и сказал, что это никакой не рак, а след от старой татуировки. Кременчук возразил, что у него сроду не было никакой татуировки, но профессор сказал: «Да бросьте вы! С кем не бывало в молодости!» Тем временем на завод приехал министр, и Кременчуку стало не до кругляшков. Предприятие, слава богу, не подкачало, и на прощание министр крепко пожал Аркадию Семеновичу руку.
Середина
– Это что, – сказал маршал Солдатенков. – Вот у моего начштаба на Втором Белорусском почище была... Он рассказал содержание военной татуировки, и все захохотали еще сильнее. Кроме одного очень влиятельного человека – он глядел на Кременчука, поджав губы. – Довольно странно в вашем возрасте, Аркадий Семенович, – заметил он. – По меньшей мере странно. На следующей неделе Кременчук вообще не рискнул прийти в баню. На груди у него пригрелась картинка из японской жизни, ноги заговорили, что они-де устали, но к любимой дойдут. Вокруг левой руки обвилась змея. На животе появилась надпись: «Всю жизнь на тебя работаю». Ниже – хуже. Каким-то образом слухи о расписном теле директора стали достоянием общественности, хоть он и ходил на работу в перчатках и старался никогда не расстегиваться. Секретаршу уволил и взял пожилую. Все равно рабочие, приходившие к нему в кабинет, стали вести себя панибратски, норовили похлопать по плечу. – Ты, Семеныч, понимаешь рабочего человека, – говорили они. – Не то что некоторые. Ты свой в доску. Аркадий Семенович ослаб духом, не мог даже одернуть наглецов и подписывал их заявления не глядя.
Конец
Тем временем на завод приехал министр, и Кременчуку стало не до кругляшков. Предприятие, слава богу, не подкачало, и на прощание министр крепко пожал Аркадию Семеновичу руку. – Э, да ты наш, из балтийских! – удивился министр, поглядев на руку Кременчука. Кременчук глянул на руку и удивился пуще министра. На запястье расположился морской якорь, повитый ленточкой славы. На ленте было написано: «Балтика». Кременчук принялся что-то врать про крейсера и миноносцы, хотя на самом деле не то что на флоте не был, а и от сухопутных войск сумел в свое время открутиться. На его счастье, министр спешил, так что обошлось без вечера воспоминаний. Проводив гостя, Кременчук сразу же пошел к кожнику. – Да вам в косметический кабинет нужно, – сказал кожник. – Не совсем приятная процедура, но придется потерпеть. – Да это болезнь у меня! – сказал Кременчук. – Я тоже переболел в молодости, – сухо ответил кожник, закатал рукав и показал слово «Аня», заключенное в контур сердца. Жена Евстолия организовала мужу визит в косметический кабинет. Там татуировку выжигали током, но потом отступились.
|