Владимир Серебряков и Андрей Уланов

Из Америки – с любовью

Глава 1

«САНКТ-ПЕТЕРБУРЖСКИЕ ВЕДОМОСТИ»

18 сентября 1979 года

«Наш корреспондент из Бухары сообщает: „Сегодня начался судебный процесс, которому по праву суждено стать судьбоносным для многих тысяч бухарцев – если быть точным, для ста восьми тысяч жителей Ширабадской долины, ставшей, если мне будет дозволено так выразиться, яблоком раздора.

Те из наших читателей, кто внимательно следит за новостями из Ташкента, уже осведомлены о трагической гибели одного из самых желанных женихов города – Георгия Александровича Ананьева, накрытого лавиной в Памирских горах, где этот известный охотник искал следы снежного барса. Оставленное им наследство превышает миллион империалов, причем большая его часть вложена в акции основанной отцом г-на Ананьева компании по орошению Ширабадской долины, вот уже шесть десятилетий снабжающей водой этот рукотворный рай.

Теперь за ананьевские миллионы готовы сразиться на судебной арене трое дальних родственников покойного миллионера и его светлость эмир бухарский, рассчитывающий, вероятно, поправить таким способом свое шаткое финансовое положение. .....

Я уже забыла о том, что сижу, точно невеста Дракулы, в кровавых потеках. Мне было интересно, чем закончится этот злосчастный обед.

Заброцкий в некотором оцепенении наблюдал за барменом, пока тот не начал наливать водку в рюмку. Дальнейшие его действия были молниеносны и точны. Перегнувшись через стойку, он отобрал у ошалевшего бармена бутылку, утащил стакан для хайбола, держа на уровне глаз, будто заправский химик, налил туда водки – настоящего «Смирнова», безумно дорогая штука – по самый край и, не сводя с меня пристального взгляда, выпил. Не отрываясь. В три глотка.

Я зажмурилась. Потом открыла глаза. Заброцкий все еще сидел прямо. У него даже взгляд не осоловел.

– Spasebo, – произнес он, возвращая бутылку бармену. – Вот так обедают у нас в Сибири. А теперь еще две таких же гранаты.

– Two more burgers, – перевела я автоматически.

Заброцкий достал платок и принялся старательно утирать физиономию. На меня он старался не смотреть. Воцарилось угрожающее молчание.

– Скажите, – робко спросила я, пытаясь реанимировать беседу, – давно хотела узнать, зачем водку наливают в самовар?

Санкт-Петербург,

22 сентября 1989 года, суббота.

Сергей Щербаков

Это было не совсем обычное награждение. Если бы хоть одна разведка враждебных держав знала, что творится сейчас в одном из залов малого Ораниенбаумского дворца, то мои сослуживцы еще долго выгребали бы из всех щелей адские машинки, и никакой церемонии, тем более с участием его императорского величества, конечно, не случилось бы. А потому само обилие гостей служило лучшим доказательством безупречной работы Третьего управления.

– Сергей Александрович! – Быстрым, летящим шагом ко мне подошел Федор Малиновский-Россель. Граф Малиновский-Россель. – Как я рад видеть вас здесь!

– Благодарю, ваше сиятельство, – учтиво ответил я. – Позвольте представить вам мою супругу, Елизавету Карловну. Эльза – граф Малиновский-Россель.

– Знакомство с вами – большая честь для меня, – прошептала Эльза, страшно смущаясь и опуская взгляд. Меня это не удивило – граф выглядел как воплощение аристократического шика, и, не зная истории его семейства, никто не догадался бы, что титулом своим этот лощеный придворный обязан подвигам отца – покорителя Индии и родословной своей .....