Теккерей Уильям Мейкпис

Парижские письма

Уильям Мейкпис Теккерей

Парижские письма

Париж, суббота, 29 июня, 1833 г.

Надо признаться, что образцовейшая в мире газета - "Национальный стандарт" - носит весьма нелепое, невыразительное и лишенное смысла название. "Национальный стандарт" - да что же это такое? Так можно назвать и газету, и меру бренди, стяг короля Уильяма и знамя короля Кобетта. Не лучше ли последовать примеру французских газет и выбрать заголовок поприметней, подумали мы, узнав о новой газете, которая скоро начнет выходить в Париже: "Некролог. Журнал смертей". Этот прелестный заголовок, полный романтики и меланхолии, как нельзя более подходит для сентиментальной газеты, на титульном листе которой изображена погребальная урна, а все страницы обведены красивой траурной каймой. О, смерть! О, жизнь! О, jeime France {Молодая Франция (франц.).}, какой триумф изысканности и искусства! Вообразите, что каждое утро к завтраку вы получаете: "Траурную смесь", "Листок гробовщика", "Саван и кости", "Погребальный вестник" "Заступ, или Спутник могильщика", откуда узнаете о самых фешенебельных кончинах, убийствах, самоубийствах и смертных казнях в Ев.....

Neapolio Imp. Aug.

Monumentum Belli Germanici

anno MDCCCV

Trimestre spatio profligati

ex aere capto

Glorie exercitus maximi dicayit {*}

{* Наполеон, император Август, воздвигнул этот памятник германской войны, завершенной в трехмесячный срок в 1805 году, отлитый из завоеванной меди, во славу великой армии (лат.).}

В 1814 году надпись замазали, а статую сбросили с колонны, водрузив вместо нее грязный белый флаг, казавшийся весьма недостойным завершением длинного перечня побед, выдолбленного на колонне и обвивающего ее сверху донизу. Ведь не для того же, чтобы вернуть на место вышереченный белый флаг, было дано столько сражений и одержано столько побед.

Однако же на будущей неделе Наполеон вторично взберется на колонну. По этому поводу ему, разумеется, следует сказать небольшую речь, которая прозвучит примерно так.

Поднеся к глазам тяжелую (бронзовую) подзорную трубу и обведя тяжелым взглядом толпы слушателей, император начинает:

"Уважаемые дамы и господа!

Продолжайте в том же духе! - восклицает изваяние, великий дока по части экспромтов. - В том же духе, счастливцы французы! Вы боролись, вы сражались, вы побеждали - для кого? Ну, разумеется, для толстяка с зонтиком.

Нет нужды объяснять, каковы были бы мои намерения и цели, если бы мне посчастливилось остаться среди вас. В свое время вы отнеслись к ним благосклонно. Зато остальная часть Европы придерживалась иного мнения и выразила его столь настойчиво, что из одной лишь вежливости нам пришлось уступить.

Признаюсь, я был несколько своенравен и деспотичен. Но не таков ли и наш тучный друг из Тюильри? Так что же лучше: благоговеть перед героем или покориться ростовщику? Быть сраженным мечом или сбитым с ног зонтиком?

(Здесь раздается мощный рев: "A bas les Paraplmes!" {Долой зонтики! (франц.)}

Аресты все еще продолжаются.)

Если бы не боязнь утомить вас (крики: "Продолжайте!"), я бы сказал несколько слов и о тех, кто так упорно добивался моей отставки и вместе с ней возможности вновь вывесить белую тряпку, снятую нынче на вечные времена.