Виктор Суворов

Освободитель

Предисловие автора к первому русскому изданию

Ленин был врагом. Не простым врагом, а подлым, коварным, глубоко законспирированным вражиной. Гляньте только на ленинское окружение, на тех, с кем он пиво пил в женевских кабаках, с кем в шалашах ошивался. Все они: Зиновьев и Каменев, Троцкий и Томский, Рыков и Радек, Бухарин и Крестинский на поверку оказались мразью, гнусными предателями, подлыми вредителями. Все они нанесли нашему народу колоссальный ущерб. Это им удалось только потому, что все они оказались на вершине ничем не ограниченной власти. Кто же их вывел туда? Ленин. Всех ленинских «мерзавцев» пришлось потом истреблять: кому пулю в затылок, кому ледорубом по черепу.

«Зловонная куча человеческих отбросов» – так самый справедливый в мире советский суд определил ближайших ленинских соратников. Кем же в этом случае был Ленин? Он был центром и вершиной этой кучи. Многочисленные судебные разбирательства неопровержимо доказали, что все, кто делал революцию вместе с Лениным, были агентами иностранных разведок. Кем же был в этом случае Ленин? Он был главарем этой гнусной шайки, шпионским резидентом.

Слухам я верить не привык, ибо точно знал о централизованном происхождении многих из них. В последующем, однако, я имел возможность убедиться в том, что на этот раз они достоверны.

Епишев поднялся на трибуну, откашлялся, выпил воды и нудным монотонным голосом начал читать про исторические решения съезда партии (которые никогда почему-то не претворяются в жизнь), про заботу дорогого Ильича, про дальнейшее развитие сельского хозяйства и укрепление оборонной мощи.

С первыми словами докладчика многотысячная аудитория склонилась над своими блокнотами и судорожно начала конспектировать то, что говорит человек, занимающий такое высокое положение в партии, армии и государстве. Я тоже склонился над своим блокнотом, делая вид, что пишу. Не записывать того, что говорит докладчик, значит выделяться на фоне тысяч других. Сам я лично к писанию конспектов питаю органическое отвращение. В данном случае это было совершенно неле.....

Пока начальник штаба завершал чтение приговора, к дезертиру сзади медленно приближался палач, невысокий, очень плотный майор ГБ в мягких сапогах с короткими голенищами на толстых икрах.

Я никогда не видел своими глазами смертной казни и представлял ее совершенно не так: темный подвал, слой опилок на полу, мрачные своды, лучик света. В жизни все наоборот: лесная просека, застланная роскошным ковром багряных листьев, золотые паутинки, хрустальный звон горного водопада и необозримая лесная даль, залитая прощальным теплом осеннего солнца.

Действие разворачивалось перед нами, как на сцене, как в спектакле, когда весь зал, закусив губы и впившись ногтями в ручки кресел, молча следит за тем, как смерть, мягко ступая, медленно сзади приближается к своей жертве. И все ее видят, кроме того, кому суждено погибнуть. Врут, наверное, люди, что приближение смерти можно почувствовать. Ничего наш солдатик не чувствовал. Стоял он и молча слушал,.....