Начало
Сорокин Владимир Снеговик Владимир Сорокин Снеговик Бессонница, в отличие от депрессии, приходит всегда неожиданно. И не очень часто. В этом ее сила и прелесть. Это была обычная японская зимняя ночь: мокрая тьма за раздвижными окнами, сонное карканье вороны в ветвях акации, смех двух припозднившихся девушек, добирающихся до дома на ржавом, скрипящем велосипеде, шум последней электрички, уютный токийский район Кичижёжи с небольшими домиками. В одном из них жил я: русский писатель, по понедельникам и средам рассказывающий молчаливым японским студентам о красивой, но безумной великанше по имени Русская Литература. Я зажег свет и посмотрел на часы: 3 часа 2 минуты. - Доброй ночи, - хрипло пожелал я себе. Встал, надел черный юката, спустился из спальни вниз по винтовой лестнице, зажег свет в гостиной. Взял с низкого стола пластиковую бутылку с зеленым чаем, налил, выпил. Потер виски кончиками пальцев. С бессонницей (как и с депрессией) не надо ссориться. Иначе из причудливого ангела, изредка спускающегося с небес, она превратится в чудовищного соседа-дебила, ломящегося к вам в дверь каждую ночь с букетом кошмаров. Поэтому, н.....
Середина
Русский писатель в юката лепит снеговика ночью в Токио - что может быть необычней? Только японский поэт в волчьей шубе, упражняющийся с мечом на льду замерзшей Волги. И я лепил, как в детстве - до самозабвения. Снег перестал, выглянула большая и белая японская луна. Осветила припорошенный снегом ландшафт. Это было неописуемо красиво. Снеговик получился быстро. Я воткнул ему нос-морковку, нахлобучил на голову мою летнюю японскую панаму, назвал его Васей и пошел в дом. - Надо выпить с Васей. Тогда русский сон сразу придет, - решил я. Нашел второй стакан. Взял бутылку. Повернулся к двери. И тут вдруг началось ОНО. Пол качнулся вверх: раз, другой, третий. Задребезжали стекла в окнах, зазвенела посуда в шкафу. Землетрясение. И довольно чувствительное. Сильнее тех регулярных толчков, что случаются в Токио раза два в месяц. К толчкам я вообще-то привык. К слабым. Но к чувствительному землетрясению привыкнуть трудно: страх, к сожалению, самое сильное чувство.
Конец
Днем японское солнце растопило снег. И к вечеру от Васи остались только панама и морковка. Так русский снеговик на японской земле открыл мне важную тайну. ноябрь 2001 .....
|