Владимир Сорокин

Роман

Пролог

В романе сохранены авторские орфография и пунктуация

Нет на свете ничего прекрасней заросшего русского кладбища на краю небольшой деревни.

Тихое, неприметное издали, лежит оно под густыми купами берез, теряется в зарослях боярышника, бузины и сивой, годами не кошенной травы, что стоит высокой, до пояса, стеной на месте бывшей здесь некогда ограды.

Случайный прохожий, следующий мимо по неширокой полевой дороге, замечает эту своеобразную изгородь, возведенную матерью природой взамен развалившейся человеческой, покосившиеся, но всегда гостеприимно распахнутые ворота, кресты, неброско, но явственно мелькающие меж толстых березовых стволов, заставляющие невольно замедлить шаг или вовсе остановиться.

Прохожий останавливается, смотрит, затем сходит с пыльной дороги на неприметную стежку и медленно идет к кладбищу. Пройдя ворота, он делает несколько шагов и останавливается, теперь уже надолго.

Как все заросло вокруг! Какое запустение и торжество жизни над смертью. Сочная, густая трава покрывает все. Как красива она, сильна и разнообразна. Здесь зверобой и иван-чай, душица и мята, кукушкин лен и пижмы......

– Господи… а Богородица?! Богородица!!! – пронзительно закричала старуха, всплеснув руками. – Богородицу-то не взяли! Владычицу! Богородицу забыли! Господи, Богородица сгорит!!!

Старуха бросилась было к избе, но та была почти вся охвачена пламенем, нестерпимый жар шел на толпу.

– Богородицу, Богородицу нашу Спасительницу забыли! Забыли! Ох, что ж это! В горнице осталась! – плакала старуха.

– Где? Что? – зашумели в толпе. – Икону забыли? Вот грех-то!

– Господи. За что же мне такое! – убивалась старуха, подступая к избе и снова пятясь назад от палящего жара. – Дитем еще и мамушка мине прикладывала, и молилися во спасение, а не уберегла я, дура старая! Владычица Троеручица, прости меня, дуру старую, недосмотрела я, проклятая, ох, недосмотрела!

Старуха упала на колени и ткнулась лицом в землю.

– Пожрет! Пожирая – пожрет Присноблаженную и Пренепорочную Матерь Бога живаго! – закричал Дуролом, истово крестясь обеими руками. – Пожирая – пожрет диавол силы и славы сатанинской, змий, с Престола Божия низвергнутый! Пожрет! Пожирая – пожрет! Ох, пожрет – пожирая!