Сологуб Федор

Лелька

Федор Сологуб

Лелька

Вечерело. Я шел за город побродить на берегах нашей мелкой, порожистой реки. В старину она была многоводна, пролегал по ней великий путь из Чуди в Русь, - а теперь она давно ух обмелела, сжалась в своем широком русле, как червяк на зеленом листе, и затихла, - и сжался, затих и приуныл над ее берегом, извилистым и крутым, когда-то богатый город Тихий-Омут.

Вечер стоял тихий, теплый, благоухающий свежими веяниями не жаркого лета, полный очарования, как нежная колыбельная песенка. Солнце было уже низко: багряно-желтый круг его почти касался мглисто-синей черты горизонта; темно-лиловые тучки с золотыми краями были разбросаны по розовому небу заката. Все небо заливали восхитительно мягкие переливы голубых, алых и палевых оттенков; узкие полоски тонких облачков желтели и белели на нем, как прилипшие к нарядному платью засохшие стебли. Прощальные солнечные лучи убирали в пурпур бедные городские лачуги. Серая пыль иногда подымалась от набегавшего ветра, влеклась по немощеным улицам, и тихонько ложилась на землю.

- Люблю, - ответил он, слегка краснея, и прибавил вдруг, засмеявшись и весело взмахнув головою: - я много стихов знаю.

- Учишься где-нибудь? - опять спросил я.

- Учусь, как же, - в городское училище хожу. Прежде ходил в приходское. Кончил там, - отец меня сперва хотел к сапожнику отдать в ученье,- а я ему говорю: я лучше, говорю, в городское училище поступлю, там тоже мастерская есть. Ну отец и согласился. Я в поступил в училище, и в столярную стал тоже ходить, у нас при училище есть столярная. Теперь еще два года остается.

Меж тем вечерняя мгла сгущалась внизу, и только на небе еще теплились розоватые потухающие отблески догоравшего дня. Плеск весел по воде раздавался мягко и звучно. Было тихо, - мы тихо разговаривали, берега медленно двигались, течение несло нас вперед.

Берега раздвинулись, река разлилась вдвое шире, заструилась ленивей и глаже; перед нами легла сероватая гряда камней, мельничная запруда. Все слышнее и слышнее доносилось до нас журчание воды, которая, лениво переливаясь через плотину, падала на фашинник и камни. Мы подъехали близко к запруде, - и повернули назад. Опять береговые тени побежали навстречу взмахам весел......

- Справимся с мальчуганом, - сказал я.

Тогда он суетливо задвигался по двору, покрикивая на сына:

- Ну живей, живей, Лелька, пошевеливайся.

Лелька побежал в сарай за веслами, потом в избу, собрался в миг, - и выбежал ко мне. Вот уселись мы вдвоем на узеньких и неудобных беседочках лодки; вода тихо зашумела под веслами. Мы плыли вниз по течению.

Я скоро взял у мальчика весла, и стал посреди лодки. Мальчик не обнаруживал большой охоты говорить, и вначале только отвечал на вопросы. Но мало-помалу мы разговорились.

- Любишь ты стихи? - спросил я.

- Люблю, - ответил он, слегка краснея, и прибавил вдруг, засмеявшись и весело взмахнув головою: - я много стихов знаю.

- Учишься где-нибудь? - опять спросил я.

- Учусь, как же, - в городское училище хожу. Прежде ходил в приходское. Кончил там, - отец меня сперва хотел к сапожнику отдать в ученье,- а я ему говорю: я лучше, говорю, в городское учили.....