Начало
Сологуб Федор В толпе Федор Сологуб В толпе I Древний и славный город Мстиславль справлял семисотлетие со дня своего основания. Это был город богатый, - промышленный и торговый. В нем самом и в его окрестностях понастроено было много фабрик и заводов, из которых иные славились на всю Россию. Население быстро возрастало, особенно в последние годы, и достигло внушительной цифры. Стояло много войска. Много жило рабочих, торговцев и чиновников, студентов и литераторов. Думцы решили праздновать на славу день основания города. Пригласили властей, позвали Париж и Лондон, а также Чухлому и Медынь, и еще некоторые города, но с очень строгим выбором. - Знаете, чтобы не лезли всякие, - объяснял городской голова, молодой человек купеческого происхождения в европейского образования, известный тонкой галантностью своего обхождения. Потом как-то вспомнили, что надо же позвать также Москву и Вену. И этим двум городам послали приглашения, но когда уже оставалось до праздника всего только две недели. Литераторы и студенты упрекали голову в такой неуместной забывчивости. Голова смущенно оправдывался: Середина
Его товарищ, такой же оборванный и почти такой же длинный, ответил сладким тенорком: -И я. - На всяк случай, - опять послышался хриплый голос первого. И слышно было, как хихикает другой. В зыбкой темноте, в нервно-трепетном озарении костров, вдыхая сладковатый дым сырого дерева, шли дети куда-то, Леша вперед, за ним обе сестры. Притворялись, что не страшно. Опять поле казалось бесконечным, опять путали костры, а по усталости в ногах думали, что идут уже давно. - Колесим вокруг да около, - сказал Леша. И этими словами сказалась общая мысль. Кате стало грустно, а Надя притворно весело сказала: - Ничего, дойдем, куда надо. Вдруг Леша упал. Ноги мелькнули вверх, головы не видно. Сестры бросились к нему. Помогли выбраться, - оказалось, что он попал руками и головой в какую-то неожиданную яму. - Надо подальше от этого места, здесь опасно, - сказала Надя. Но и потом не раз спотыкались на неровностях почвы. VIII - И баре туда же, - послышался возле Удоевых гнусный тенорок. Конец
- Чего стали, идите! - неистово кричали задние передним. - Наших не пускают, анафемы вперед лезут, а мы стой, годи! - свирепо орал кто-то. И со всех сторон неслись бешеные крики: - Братцы, вали напролом! - Да что на него, лешего, смотреть, - за горло его хватай, да под ноги! - Вали вперед, чего смотреть! - Не дают, сами возьмем! - 0-ой, раздавили! - Батюшки, кишки вон лезут! - Подавись своими кишками, сволочь треклятая! - Режь ее, стерву астраханскую! - Давай, не задерживай! - ревел впереди свирепый голос. XVII Везде вокруг свирепые грозили, отчаянные лица. Тяжелый поток. И все та же злоба... Нож разрезал платье. И тело. Завыла. Умерла. Так страшно. Безжизненно смотрят на него странно посинелые лица милых... Кто-то хохочет. О чем?.. Близок конец. Вот уже стены сараев... В поднятой высоко руке дюжего парня тускло светилась в золотом солнечном свете кружка. И рука была странно и ненатурально воздвигнута к небу, как живой шест.
|