Начало
Жорж Сименон «Мадемуазель Берта и её любовник» 1 «Господин комиссар! Я понимаю, поверьте мне, что поступаю дерзко, потревожив ваш покой, и я это осознаю более отчетливо еще и потому, что наслышана о вашем прелестном особнячке на берегах Луары. Но разве вы не простите меня, если я вам скажу, что это для меня вопрос жизни и смерти? Я одинока в огромном Париже. Вокруг меня бурлит водоворот толпы, я никогда не сижу на одном месте, как и другие девушки, но тем не менее каждую секунду может произойти трагедия: пуля, выпущенная Бог весть откуда, или, возможно, удар ножом в спину. Толпа увидит, как я упаду; мое тело отнесут в какую-нибудь аптеку, прежде чем отправить его в морг. О случившемся напишут всего лишь несколько строчек в газетах, если вообще они соизволят упомянуть о происшествии. Но несмотря ни на что, господин комиссар, я хочу жить, понимаете? Я молода! Я решительна! Я упиваюсь всеми радостями существования! Вне всякого сомнения, вы удивитесь, получив мое письмо в вашем уединенном уголке, адрес которого так трудно узнать. Да будет вам известно, что я племянница человека, который продолжительное время был вашим коллегой по угол.....
Середина
— Он беседовал с вами? — Мы вместе пили аперитив. — Было бы лучше, если бы я рассказала вам обо всем сегодня утром… Не то чтобы он был так уж испорчен… Но он с юных лет был предоставлен самому себе… Он хочет походить на апаша, в то время как не способен и муху обидеть… Тем не менее я была вынуждена запретить ему ходить сюда из-за его вида… — …Тем не менее точно так же вы мне солгали сегодня утром… — Я испугалась, что вы подумаете такое… — Какое такое, например? — Не знаю… Что мы с ним одного поля ягоды!.. Вероятно, вы бы отказались мне помогать. — Она показала на письмо: — Вы читали… Оно отправлено вчера… Нет доказательств тому, что с тех пор он не сел на поезд. Начинала спускаться прохлада, и солнце садилось за домами. Мадемуазель Берта закрыла балконную дверь и повернулась к Мегрэ: — Хотите чаю?.. Нет?.. Как видите, я работаю… Я всегда работала одна, чтобы создать себе положение… Когда я встретила Альбера, то решила, что пришло счастье… Она подавляла рыдания, машинально расправляла концы тканей, лежавших в беспорядке.
Конец
Он вспомнил, как отреагировал на письмо мадемуазель Берты в Мён-сюр-Луар. — Странно, — заметил он, — можно сказать, что оно одновременно и искреннее и неискреннее… И девушка в красной шляпке, пришедшая к нему на встречу в «Кафе-де-Мадрид», оставила у него точно такое же впечатление. Она действительно боялась, это было видно. Но в то же самое время было также видно, что она лгала, когда рассказывала о том страхе, какой ей внушает ее любовник. Ей не удавалось произнести имя Альбера с желаемым выражением. Вопреки ее воле голос звучал слишком нежно, слишком ласково. Тогда почему эта решительная особа осмелилась нарушить деревенский покой бывшего комиссара? И почему она показывала именно ему, а не полиции письма с почтовыми штемпелями Булони и Кале? Он не сумел сразу понять. Он понимал еще меньше, когда часами наблюдал из окна, как она спокойно делает примерки, словно человек, совершенно не опасающийся никакой мести. Марки, лежащие в фарфоровой чашке, подали ему мысль, и он их проткнул булавкой.
|