Начало
Жорж Сименон «Лунный удар» Глава первая Была ли у него хоть сколько-нибудь серьезная причина для беспокойства? Нет. Не произошло ничего чрезвычайного. Над ним не нависла никакая угроза. Смешно было терять самообладание, он это хорошо сознавал. И вот здесь, в разгар празднества, пытался преодолеть охватившее его неприятное чувство. Впрочем, это не было беспокойством в обычном смысле слова, и он не мог бы сказать, когда именно овладела им смутная тревога, тоска, почти неуловимо нарушившая его душевное равновесие. Во всяком случае, это началось не в ту минуту, когда он покидал Европу. Напротив, Жозеф Тимар уезжал бодрый, преисполненный энтузиазма. Может быть, когда высадился в Либревиле и в первые соприкоснулся с Габоном?.. Пароход остановился на рейде, так далеко от берега, что земля вырисовывалась только белой линией песков и темной линией леса над нею. Большие седые волны приподнимали катер и ударяли его о борт парохода. Тимар стоял один у трапа. Он ждал удобной минуты, чтобы шагнуть на борт катера, который приближался на миг и сейчас же откатывался вместе с волной. Середина
Посреди просеки тянулся рынок. Пять женщин — из них четверо очень старых — сидели на корточках перед циновками, служившими выставкой товаров. У подножия деревьев, высотой пятьдесят метров, в этом лесу, границ которого никто не знал, на циновках лежало всего лишь несколько пригоршней маниока, кучка бананов, пять-шесть копченых рыбешек. Старухи были голые. Две из них курили трубки. Молодая женщина кормила грудью двухлетнего мальчонку. Он то и дело с любопытством поглядывал на белых. Между белыми и туземцами — никакого контакта. Ни слова приветствия. Адель шла впереди, окидывая взором жалкий товар и нагибаясь, чтобы заглянуть внутрь хижин. Потом она наклонилась и взяла один банан, не заплатив. Это не вызвало никакой враждебности: просто пришли белые. Они делали что хотели, на то они и белые! — Подожди меня минутку, — вдруг сказала Адель. Она решительно направилась к хижине, несколько большей, чем другие, и стоявшей немного в стороне. Тимар остался обозревать рынок. Конец
Время от времени пассажиры оглядывали его с нескрываемой жалостью и любопытством. Тогда он ухмылялся и нарочно произносил себе под нос обрывки фраз. Какую-то девушку это очень забавляло, а Тимара, в свою очередь, забавляло то, как она подносила ко рту салфетку, чтобы скрыть душивший ее смех. Но это не имело никакого значения. Как морские приливы и отливы. В точно определенный час море отступает, даже если оно кажется разъяренным. Образы становились все менее расплывчатыми, менее путаными. Так было днем. А ночью он все еще вскрикивал, усевшись в постели, мокрый от пота, дрожа, ощупью искал Адель. Нет, совсем не так! За окном чернела ночь. Адели не было рядом с ним. Впрочем, она была, но он не мог ее коснуться, сжать в объятиях. Кроме того, в его постели лежала молодая негритянка, покорная и безропотная. Он должен был все уладить, принять какое-то решение, быть может, уехать с Аделью далеко, очень далеко… Но хватит об этом. Довольно Африки. Довольно Габона. Никаких стволов окуме. Пусть их отдадут неграм, а с остальным Константинеско разберется сам.
|