Начало
Жорж Сименон «А Фелиси-то здесь!» Глава первая Похороны Деревянной Ноги Это была совершенно необыкновенная секунда. Так бывает со снами: быстрее быстрого мелькают те, которые кажутся нам потом самыми долгими. Даже много лет спустя Мегрэ мог бы точно указать место, где это происходило: кусок тротуара, на котором он стоял, тесаный камень, куда падала его тень. Он мог бы восстановить в памяти не только мельчайшие детали окружающего, но даже снова ощутить весенний запах, почувствовать дрожание воздуха, так напоминавшие ему детство. Впервые в том году он вышел из дома без пальто, впервые в десять утра оказался в деревне. Даже от его большой трубки пахло весной. Мегрэ тяжело ступал, засунув руки в карманы, и Фелиси, которая шла рядом, немного его обгоняя, приходилось делать два торопливых шага, пока он делал один. Они проходили вдоль фасада нового дома из розового кирпича. В витрине лавки лежали какие-то овощи, две или три головки сыра и кровяная колбаса на фаянсовом блюде. Фелиси прошла вперед, толкнула рукой застекленную дверь, и тут-то, видимо, все и произошло из-за звонка, который прозвенел совсем неожиданно.
Середина
— Послушайте… Который был час? — Я посмотрела на часы уже потом… Была половина четвертого… Откуда вы знаете, что Жак… — Вот как! Вы даже называете его по имени?.. — Оставьте меня, наконец, в покое!.. Если вы мне не верите, то можете убираться отсюда. — Ладно! Я не буду вас больше перебивать… Вы мужественно вышли из спальни, вооруженная только своей храбростью, и… — И мне заехали кулаком в лицо! — А человек удрал? — Да, через садовую калитку… Оттуда он и проник в дом. Несмотря на синяки у нее на лице, Мегрэ очень хочется сказать: — Так вот, детка, я не верю ни одному вашему слову… Если бы его уверялм в обратном, в том, что она расшиблась сама, он бы не усомнился. Почему? Но в эту самую минуту его взгляд останавливается на еще не просохшей земле клумбы. Она замечает это, смотрит туда же, видит следы ног и произносит с улыбкой: — Это, может быть, следы моих ног, не так ли? Он встает: — Пойдемте! Он входит в дом. На натертых до блеска ступеньках лестницы легко заметить грязные следы, комочки земли. Он толкает дверь в спальню старика.
Конец
— Вспоминаю… — вдруг сказала она. — Что? — Единственный раз, когда Жак… единственный раз, когда он был груб со мной… Я вошла в комнату не постучавшись… И я успела услышать шум, как будто что-то прятали… — Это был кто-то, кого прятали или кто прятался… И этот ктото, прежде чем сбежать, решил, что надежнее всего будет спрятать свои деньги здесь же, в этой комнате, приподняв доску платяного шкафа… Его забрали… Он отсидел год в тюрьме… Что вы на меня так смотрите? — Ничего… Продолжайте… Она покраснела. Она отводит глаза, которые с невольным восхищением смотрели на комиссара. — Ясно, что, когда он вышел из тюрьмы без гроша в кармане, ему понадобился его клад. Сначала он хотел поухаживать за вами — ведь это было бы удобным способом проникнуть к вам в дом… — За мной! Вы воображаете, что я… — Вы дали ему пощечину… Тогда он разыскал Петийона, наговорил ему, что оставил здесь какую-то важную для него вещь, что Петийон должен помочь ему достать ее… Пока Жак беседовал со стариком Лапи в саду… — Понимаю.
|