Начало
Силверберг Роберт Оседланные Роберт Силверберг ОСЕДЛАННЫЕ От меня остались только куски. Пласты памяти оторвались и уплывают, как дрейфующие айсберги. Это всегда так, как только Наездник оставляет тебя. Никогда не знаешь, что делает твое тело, отнятое у тебя. Остаются лишь тянущиеся следы, оттиски. Как песок, налипший на выброшенную волной бутылку. Как боль в ампутированной ноге. Я встаю. Волосы всклокочены: я их причесываю. Лицо, отекшее от слишком короткого сна. Во рту кислятина. Он что, дерьмо ел моим ртом, мой Наездник? Мог. Они все могут. Уже утро. Серое, неясное утро. Я всматриваюсь в него, потом, вдрогнув, затемняю окно. Моя комната в беспорядке. Здесь была женщина? В пепельницах полно. Покопавшись в окурках, нахожу несколько испачканных губной помадой. Была. Я трогаю простыню. Еще теплая - чужим теплом. Обе подушки смяты. Итак, она исчезла, и мой Наездник исчез, я один. Как долго это будет?.. Я поднял трубку и набрал номер Центрального: - Какое сегодня число? Компьютер безразличным женским голосом отвечает: - Пятница, четвертое декабря. Середина
- Здравствуйте, - говорю я. Она равнодушно смотрит. Она явно не узнает меня. Глаза у нее затуманенные, какие бывают у тех, кого только что отпустил Наездник. - Здравствуйте,- отвечает она сухо.- Не думаю, что я знаю вас. - Нет. Вы - нет. Но у меня чувство, что вам сейчас не хочется быть одной. И мне тоже.- Я стараюсь всем своим видом убедить ее, что намерения у меня добрые.- Какой снег... Можно отыскать место и потеплее. Мне хотелось бы поговорить с вами. - О чем? - Пойдемте куда-нибудь, и я вам скажу. Меня зовут Чарлз Рот. - Хелен Мартин.- Она поднимается. В своей холодной отстраненности она подозрительна, ей неловко. Но по крайней мере она готова идти со мной. Хороший признак. - Сейчас не слишком рано для крепких напитков? - спрашиваю я. - Не знаю. Я вообще не знаю, который час. - Еще нет двенадцати. - Все равно, давайте выпьем,- говорит она, и мы улыбаемся. Мы заходим в коктейль-бар на другой стороне улицы. Сидя лицом к лицу в полумраке, мы потягиваем из стаканов: она дайкири, я - "кровавую Мэри". Она немного расслабляется. Я же спрашиваю себя, что мне от нее нужно. Составить ..... Конец
О моем отсутствии никто не вспоминает. Будто я не уходил. Новости в это утро отличные. Работа затягивает, и к полудню я едва вспоминаю о Хелен. Но, вспомнив, уже ни о чем другом не могу думать. Моя трусость - не пойти. Ребяческие мысли в воскресную ночь. Почему я должен принимать судьбу так пассивно? Зачем сдаваться? Я хочу драться, чувствовать себя в безопасности. Я чувствую, что это можно сделать. К тому же Наездники могут больше нас никогда не тронуть. А эта ее улыбка, тогда, в воскресенье у ее дома, эта мгновенная искорка - да ведь я обязан был понять, что по ту сторону страха она верит в то же самое! Она ждала, что я поведу ее. А я вместо этого остался дома. В обед я иду к библиотеке, думая, что напрасно. И все же она здесь. Я подхожу к ней. Мгновение она молчит. - Привет,- произносит она наконец. - Простите за вчерашнее. - Я долго ждала. Я пожимаю плечами: - Я решил было, что идти ни к чему. Но передумал.
|