Начало
Наездники Роберт Силверберг. Наездники. Пер. – Л. Сизой. Robert Silverberg. Passangers (1965). – _ От меня остались только ошметки. Куски памяти откололись и уплыли прочь, как части расколовшегося ледника. Так происходит всегда, когда Наездник покидает нас. Никогда мы не можем быть уверены в том, что совершали наши одолженные тела. У нас остаются только блуждающие фрагменты, отпечатки. Точно так, как песок прилипает к выброшенной из океана бутылке. Точно так, как пульсирует боль в ампутированных ногах. Я встаю. Собираюсь с силами. Мои волосы спутаны. Я расчесываюсь. Все лицо мое в морщинах – я слишком мало спал. Во рту горечь. Может, Наездник ел дерьмо моим ртом? Они это делают. Они делают все. Утро. Серое, неопределенное утро. Некоторое время я гляжу в окно, а затем с дрожью распахиваю его и предстаю перед серой, неопределенной поверхностью внутренней панели. Моя комната не прибрана. Здесь была женщина? Во всех пепельницах окурки. Обнаружив их, я вижу на некоторых губную помаду. Да, здесь была женщина. Я прикасаюсь к простыням. Они еще теплые. Обе подушки скомканы. Она уже ушла и Наездник тоже, а я сейчас один.
Середина
Своим взглядом я пытаюсь показать, что мои побуждения приличны. «Идет снежок», – говорю я. «Мы можем найти место потеплее. Я хотел бы с вами поговорить». «О чем?» «Давайте пойдем куда-нибудь и я расскажу. Меня зовут Чарлз Рот». «Хэлен Мартин». Она встает. Еще не отбросила холодное безразличие. Она подозрительна, и ей от этого не по себе. Но по крайней мере, она хочет пойти со мной. Хороший знак. «Не слишком ли рано, чтобы выпить?» – спрашиваю я. «Не уверена. Даже не знаю, который час». «Еще нет двенадцати». «Все равно, давайте выпьем», – говорит она и мы оба улыбаемся. Мы идем через дорогу в коктейль-бар. Сидя лицом к лицу в полумраке, потягиваем наши напитки. Она пьет «дайкири», а я – «кровавую Мэри». Она слегка расслабляется. Я спрашиваю себя, чего же хочу от нее. Разделить с ней постель? Но я три ночи получал это удовольствие, хотя она ничего не знает. Мне хочется чего-то большего. Чего? У нее воспаленные глаза. Она мало спала за эти три ночи. Я говорю: «Вам было очень неприятно?» «Что именно?» «Наездник».
Конец
Некоторое время она молчит. Наконец говорит: «Привет». «Извините за вчерашнее». «Я долго вас ждала». Я вздрагиваю. «Я решил было, что не имеет смысла приходить. А затем снова передумал». Она пытается выглядеть сердитой, но я знаю, что она рада видеть меня снова. Иначе зачем ей было приходить? Она не может скрыть внутреннее удовлетворение. Я тоже. Я указываю рукой на коктейль-бар. «Выпьете дайкири?», – говорю я. – «В знак примирения». «О кэй». Сегодня бар переполнен, но мы находим свободную кабинку. Ее глаза сверкают, такой я ее еще не видел. Я ощущаю, что барьер внутри нее ломается. «Вы меня уже меньше боитесь, Хэлен», – говорю я. «Я никогда вас не боялась. Я боюсь того, что может случиться, если мы все же рискнем». «Не бойтесь. Не надо». «Я пытаюсь. Но иногда все мне кажется безнадежным. С тех пор, как они прибыли сюда…» «Все равно мы можем попытаться жить, как нам хочется». «Быть может». "Мы обязаны. Давайте заключим соглашение, Хэлен. Долой мрачность.
|