Начало
Мария Семенова Право на поединок Ты – все за книгой, в чистом и высоком,А я привык тереться меж людьми.Тебя тревожат глупость и жестокость,А я– мне что! Меня поди пройми.Различье наше – в чем-то самом главном.Я хмур и зол. Ты – светоч доброты.Тебе не стать, как я, а мне подавно,Мой славный друг, не сделаться, как ты.Твою ученость превзойдут едва ли,А дело к драке – тут меня держись.И может статься, боги не дремали,Таких несхожих выпуская в жизнь?.. АВТОР СЕРДЕЧНО БЛАГОДАРИТ: Cвоих родителей, имевших терпение все это выслушивать, а также: фантаста Павла Вячеславовича Молитвина, парамедика Павла Львовича Калмыкова, сэнсэя Владимира Тагировича Тагирова, и всех своих товарищей по татами: мастера Вадима Вадимовича Шлахтера, бывалого человека «Медведя», инженера по компьютерам Хокана Норелиуса (Швеция), за ценнейшие соображения и бескорыстную помощь! 1. Бортник и его сын Догорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым мертвенным серебром. Бледный свет скользил по пушистым еловым ветвям, окутывал мерцающей дымкой круглые холмы предгорий и сообщал чеканную ясность далеким вершинам Засечного кряжа. Вдоль говорливой протоки, в которой полоскала белы.....
Середина
– Не получилось ли, батюшка, что мы с тобой об одном и том же?.. – наконец сказал ему Луга. Сонмор улыбнулся: – А я уж испугался, ты у меня так и останешься Младшим... Если вельхи со стародавних пор с подозрением относились к верховой езде, почитая ее уделом труса, который, бесславно потеряв колесницу, бежит с поля сражения, то у нарлаков еще с кочевых времен обстояло ровно наоборот. Чтобы усадить знатного нарлакского воина на повозку, его требовалось сначала связать. Или изранить уже так, чтобы не держался в седле. Мастер УЛОЙХО знатным воином не был. И вряд ли кто осудил бы калеку, появись он на улице в тележке, толкаемой широкоплечим слугой. Тем не менее, когда Луга явился за ним, как и обещал, на другой день пополудни, слуга вывел горбуну кроткого серого ослика. Мастер с кряхтением забрался в седло, недоумевая про себя, почему это его приглашали к облюбованному Сонморами охраннику, а не наоборот. Луга сам взял ослика под уздцы и повел со двора. За калиткой ждала свита: Кей– Сонмор мало кого боялся, просто так уж приличествовало молодому вождю. Шел среди прочих и Тормар, неудачливый охранник из «Сегванско.....
Конец
Эврих яростно высморкался. «Вы с ней повежливее, – посоветовал он тин-виленцу. – Она десять таких, как мы...» Кан-Кендарат подъехала ближе, и он первым вышел ей навстречу. «Госпожа...» Она обратила на него внимание только тогда, когда он погладил мордочку ослика и взял серого под уздцы. Женщина выглядела очень усталой, но ее усталость не имела ничего общего с утомлением тела. Эврих вдруг понял: она не пустила бы в ход свое грозное мастерство, даже окажись перед нею вместо него и двух почтительно внимавших нарлаков самые настоящие душегубы. «Госпожа, мы друзья, – повторил Эврих. – Я Друг Волкодава» . «Да, я тебя знаю, – медленно проговорила она. – Я оплошала перед Богиней. Я не смогла остановить его...» Морщинистые смуглые кисти неподвижно лежали на луке вышитого седла. Глядя на них, Эврих испытал мгновенное озарение и понял смысл только что сказанного жрицей. Воины, достигшие таких высот, как Мать Кендарат и лучший из ее учеников, редко сходятся в поединках. Потому что давно поднялись над суетным выяснением, кто сильнее. Эти люди видели Небо – а Неба хватит на всех.
|