Начало
Юлиан Семенович Семенов Путь в новогоднюю ночь Люди На столе ответственного секретаря нашей газеты Сапырина лежит только что вскрытый конверт. Сапырин откладывает в сторону три листа, а остальные протягивает мне. — Этот документ, — говорит он, — важен как программа. Сапырин любит преувеличения, я знаю. Но я молчу и улыбаюсь. Я смотрю на листки бумаги, которые он протянул мне. Они вырваны из ученической тетради. Аккуратные синие клеточки были предназначены для мудреных арифметических задач о трубах, которые почему-то забирают воду из бассейна, или о поездах, которые стремительно катят навстречу друг другу, но никак не могут встретиться. На листках бумаги вместо цифр — слова. Если листки эти попадутся учителю словесности, он их исчеркает красным карандашом: чуть не в каждой строке — ошибка. И почерк корявый. Неровный, заваленный влево. Это письмо в редакцию — описание профсоюзного собрания, которое созвал старик Алаторцев, старейший в Сибири поисковик алмазов. Собрание происходило в тайге, в двухстах километрах от человеческого жилья, на берегу порожистой, стеклянной Сумары. Середина
— Повар, не стойте в своем окошечке! — закричал Сергей из пятой палатки. — У меня начинается сердцебиение! — Повар-душа, когда наступит весна, я подарю тебе фиалок, — пообещал Бабаянц. — Благодарю, — сказал шофер Сейфуллин, — однако влаги в твоем супе более чем достаточно. Когда завтрак кончился и геологи разошлись по своим объектам, к поварихе снова пришел Воронов. В руке он держал миску с чьим-то недоеденным борщом. — Ты это серьезно? — спросил он. — Ой, о чем это вы разговариваете? — подняла брови Нина и расстегнула пуговицу на блузке. Кругом было тихо, и только остатки борща бурлили в котле. Повариха расстегнула еще одну пуговицу, подошла к Воронову и засмеялась горлом. — Ты со мной дружи, я добрая… Воронов опустил глаза и сказал: — Еще раз ребят бурдой накормишь — акт составлю. Повернулся и вышел. Нина застегнула блузку и обиженно поджала губы. А через несколько дней она переехала в новый дом. Столовая была большая, светлая. В кух..... Конец
Наташа бежала по снегу, проваливалась, вылезала и кричала не переставая: — Давай руку! Давай руку, Гостев! Шофер упрямо мотал головой и брел все дальше, к тому месту, где рядом с водой из снега торчала стеклянная ива. Там он вылез и упал в снег. — Беги вдоль по берегу, — сказал он девушке, задыхаясь, чувствуя, как сердце у него поднималось к горлу. — Беги! Ну! — Ты что? — испуганно спросила Наташа, увидав, как весь он, на глазах, покрывался хрустящей корочкой льда. — Что ты?! — закричала девушка, и лес отозвался смешливым многоголосым эхом. Когда женщина чувствует, что мужчина, спутник в трудной дороге, слабее ее, она может стать впереди, она может повести его за собой. Но когда женщина знает силу своего спутника, его мужество, а потом видит его бессильным, не таким, каким привыкла видеть всегда, вот тогда она теряется, становясь только женщиной, которая призвана любить, бояться и жалеть. — Беги! — снова прохрипел Гостев. — Вдвоем нам ни к чему… Наташа заплакала, а потом схватила Гостева за воротник, рванула на себя и с размаху, что есть силы, Ударила его по лицу.
|