Начало
Семенов Юлиан Семенович На 'козле' за волком Юлиан Семенович СЕМЕНОВ НА ЗА ВОЛКОМ Дом творчества стоял на берегу моря. Солнце по утрам было осторожным и дымным и казалось рисованным размытой сиреневой гуашью. Днем оно становилось белым, раскаленно-жарким, а к пяти часам снова менялось - делалось маленьким, синим и холодным. Так всегда бывает с солнцем в ноябре на море, если только не зарядит дождь. Рано утром, когда во влажном, туманном еще воздухе начинали грохотать чересчур веселые для ноября слова спортивных песен - это культурники будили отдыхающих в соседних санаториях, - обитатели Дома творчества спускались на каменистый пляж и начинали делать странные и осторожные движения, долженствующие, видимо, изображать гимнастику. Степанов тоже старательно делал гимнастику, но все время ловил себя на мысли, что в этом есть нечто противоестественное. Художник, думал он, не должен с такой тщательностью делать зарядку, он не должен так целенаправленно заботиться о дневной трудоспособности - она обязана быть в нем все время, как болезнь или как влюбленность. Середина
- На, - сказал Ванган, достав из портфеля острый, как бритва, кинжал (он очень красиво резал им вареное мясо). - Зачем он тебе? Кажется, не в обычае русских делать харакири? - Нам придется сделать харакири, если ты откажешься пожертвовать своим портфелем. - Ты думаешь, кожа портфеля заменит прокладку? - Хоть доберемся до какой-нибудь дороги. - Какой-нибудь! - усмехнулся Ванган. - Здесь только одна дорога - та, с которой мы свернули утром... Она в пятидесяти километрах отсюда. А от дороги до города - еще пятьдесят. А машины по ней кончают ходить в пять часов из-за этих морозов. Ванган снял варежки и начал дуть на пальцы. Они стали желто-синими, как у покойника. Степанов вырезал прокладку - по той разорванной, которую снял с карбюратора Мунко. Ванган, наблюдая за работой, продолжал дуть на коченеющие пальцы. Раза два он посмотрел на часы. . - Восемь, - заметив его взгляд, сказал Ванган. Степанов вспомнил, как однажды в Арктике их маленький , поднявшись со льдины, попал в туман. Летчик Коля Николашкин (его имя и фамилию всегда пели в отр..... Конец
- У меня согрелись пальцы, - сказал Мунко, - я уже чувствую, как они болят. Только ног я теперь не чувствую... И внутри - раньше все тряслось от холода, а сейчас замерзло... Солнце растворилось в багровой синеве.....
|