Сол Беллоу

Хендерсон, король дождя

«Моему сыну Грегори»

ГЛАВА 1

За каким чёртом я, в свои пятьдесят пять лет, потащился в Африку? У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Просто все невероятно запуталось и покатилось по наклонной плоскости.

Анализируя своё душевное состояние в те дни, я могу подобрать лишь одно слово — тоска. Со всех сторон меня обступили проблемы, сдавив грудь стальными обручами; стало нечем дышать. И началась свистопляска: мои родители, мои жены, мои женщины, мои дети, моя ферма, мой скот, моё скотство, мои привычки, мой капитал, мои занятия музыкой, моё пьянство, мои предрассудки, мои зубы, моя физиономия, моя душа! Так и хочется крикнуть: «Оставьте меня в покое, проклятые!» Но как они могут меня оставить? Ведь они — неотъемлемая часть меня самого. Они ополчились на меня и превратили жизнь в хаос.

Тем не менее, мир, который я считал своим гонителем, в конце концов снял с меня своё заклятие. Но, если я хочу, чтобы вы поняли, что погнало меня в Африку, придётся обратиться к фактам. Начнём… ну, хотя бы с денег. Я богат. Отец оставил мне наследство, которое, после уплаты налогов, потянуло на три миллиона долларов. Н.....

— Похоже, у вас сезон смертей, — продолжал я. — По дороге сюда я видел несколько человек, подвешенных за ноги.

Дахфу уклонился от прямого ответа.

— Вы не должны возвращаться в злополучную хижину. Будьте моим гостем здесь, во дворце.

— Спасибо, ваше величество.

— Я пошлю кого-нибудь за вашими вещами.

— Мой слуга Ромилайу взял их с собой. Но его задержали у входа во дворец.

— Не беспокойтесь, о нем позаботятся.

— А моё оружие?

— Когда придёт время охоты, вы получите его обратно.

— И ещё — несколько раз я слышал поблизости рычание льва. Это как-то связано с тем, что вы рассказали мне о…?

— Что привело вас в наши места, мистер Хендерсон?

Меня так и подмывало дать честный — пусть даже невразумительный — ответ. Но после того, как он уклонился от разговора о льве, я ограничился нейтральным упоминанием о себе как о путешественнике. Вдобавок мне было неудобно сидеть на трехногой табуретке, тогда как мой собеседник развалился на кушетке. Должно быть, я и впрямь поддалс.....

Я работал со Смолаком. Этот престарелый бурый медведь начисто испарился из моей памяти. Его назвали Смолаком в честь дрессировщика, который бил его и в конце концов бросил на произвол судьбы. У несчастного зверя выпали все зубы, а шерсть позеленела от возраста. Однако даже этому жалкому существу Хансон нашёл применение. Медведь был обучен езде на велосипеде. Теперь-то он до того одряхлел, что мог есть из одной миски с кроликами, а потом, стоя на задних лапах, сосать молоко из бутылочки. Тем не менее, Хансон придумал один трюк, и вот тут-то я и пригодился. До конца сезона оставался месяц, и на протяжении всего этого месяца мы со Смолаком дважды в день потешали публику катанием на «русских горах». Сидя вдвоём в люльке, мы то возносились к небесам, то проваливались в бездну. От страха мы прижимались друг к другу. Этот многострадальный зверь рычал на меня — получалось что-то вроде хрюканья. Иногда ему случалось обмочиться. В то же время он явно воспринимал меня как товарища по несчастью и ни разу не поцарапал. Я брал с собой пистолет, заряженный холостыми патронами, но мне так .....