Сол Беллоу

Планета мистера Сэммлера

1

Вскоре после рассвета или того, что могло бы считаться в нормальном небе рассветом, мистер Артур Сэммлер открыл мохнатый глаз, окинул взглядом все книги и бумаги своей вестсайдской спальни и всерьез заподозрил, что книги были не те и бумаги не те. Вообще-то это уже не играло никакой роли для праздного человека, давно перевалившего за семьдесят. Только чудаки настаивают на своей правоте. Правота в значительной степени была вопросом объяснения. Интеллектуальный человек превратился в объяснителя. Все объясняли всем: родители детям, жены мужьям, лекторы публике, эксперты дилетантам, коллеги коллегам, доктора пациентам, каждый самому себе. Корни этого, пружины того, истоки событий, историю, структуру, все отчего и почему. В основном все это в одно ухо входило, из другого выходило. Душе хотелось своего. У нее было свое врожденное знание. Она печально барахталась в сложных сетях объяснений — бедная птица, не знающая, куда ей лететь.

— Я бы не сказала. Похоже, что я действительно виновата.

— Где он теперь?

— Он должен быть в Вашингтоне. Делает какие-то статистические расчеты для антибаллистических ракет. Для сенатской группировки, что против Ай-би-эм. Толком я не понимаю.

— Да сейчас это совсем ни к чему — мало тебе огорчений.

— Боюсь, папа что-то узнал об этом.

У Анджелы, как и у Уоллеса, было в лице что-то мягкое, инфантильное, младенчески мечтательное. Словно родители своей преувеличенно страстной любовью к младенцам наложили какой-то отпечаток на цикл развития детей. Глаза Анджелы, перед тем как она бурно зарыдала, поразили Сэммлера. Лицо обмякло, губы полуоткрыты, лоб наморщен — младенец! С этим лицом она родилась. Но глаза по-прежнему сохраняли выражение эротической умудренности.

— О чем — об этом?

— О том, что случилось в Акапулько. Я не думала, что это так серьезно. Да и Уортон не думал. Мы просто хотели повеселиться. Я хотела сказать — развлечься. Мы устроили вечеринку еще с одной парой.

— Что за вечеринка?

— Ну, знаете, такая сексуальная штука — на четверых.

— С какими-то чужими людьми? Кто они такие?

— Всего хорошего, Шула. Ты — хорошая дочь. Лучшая из дочерей. Лучше не бывает.

Выходит, Уоллес был прав насчет своего отца. Он оказывал услуги мафии. Производил кое-какие операции. И деньги действительно существуют. Однако сейчас не время думать об этом. Он положил телефонную трубку и обнаружил, что доктор Косби дожидается его. Бывший футболист стоял в белом жилете, крепко закусив верхнюю губу нижними зубами. Бескровное лицо и прозрачные голубые глаза были хорошо натренированы — хирург сообщал последнюю весть, простую весть — все было кончено.

— Когда он умер? — сказал Сэммлер. — Только что?

«Пока я, как дурак, пререкался с Анджелой!»

— Несколько минут назад. Мы перевезли его в специальную палату, мы старались сделать все возможное.

— Я понимаю, не в ваших силах было остановить кровоизлияние.

— Вы — его дядя. Он попросил меня попрощаться с вами.

— Я и сам бы хотел попрощаться с ним. Значит, это не случилось мгновенно?

— Он знал, что наступает конец. Он ведь был врач. Он все знал. Он просил меня увезти его из комнаты.

— Он попросил об этом?