Начало
Оксана Робски Casual-2: Пляска головой и ногами Я хочу видеть мужчину и женщину: одного способным к войне, другую способной к деторождению, но обоих способными к пляске головой и ногами. Ф. Ницше. Так говорил Заратустра На самом деле это даже не дневник. Просто ее записи. В них нет знаменательных дат, в них нет цифр, показывающих ее вес или количество потребленных ею калорий. Зато в них есть ее мысли. Ее встречи. Ее жизнь. Данная книга является художественным произведением, все действующие лица и события которого вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями случайно. 0 В «GQ» людно и шумно. По пятницам. Сегодня – пятница. Регина, мой директор по связям с общественностью, приехала первой и сразу набросилась на официанта: – А почему такой отвратительный стол? Что, у нас теперь звезд по углам сажают? Регина любит путешествовать, но боится летать. Для храбрости она выпивает в самолете бутылку виски. Если не трансконтинентальный рейс. Из-за этого у нее проблемы с молодыми людьми. Хотя молодые люди думают, что это у них проблемы с Реги.....
Середина
– Х-х-х-х-х-хорошо. Не буду выкупать дом. Куплю на эти деньги другой – на море. Ветер бился в окно. Вздыхала вьюга. Я строила планы целую ночь. Ничего из того, что казалось мне таким возможным вечером, мне не было нужно утром. Я не хочу дом на море. Я хочу, чтобы он позвонил мне. А я бы не взяла трубку. Кто вообще решил, что Ева любила Адама? Сидим с Региной в офисе «Снежной Королевы». Они продают дубленки, шубы, вообще всякую одежду. Вице-президент вещает про то, что они выбирают лицо для своей рекламной компании. Вице-президент похожа на топ-модель. Ее зовут Вика. – Реклама-наружка по всей Москве плюс в журналах, и ролик по телевидению, – мило улыбается Вика. Странно, что эта Вика сама не хочет стать «лицом компании». Очень даже достойное лицо. И гламурное. В меру. Они обсуждают с Региной сумму гонорара. – Не будем скрывать, мы ведем параллельные переговоры с Кристиной Орбакайте. Пожимаю плечами. – А вы придумали креатив?
Конец
– Ляль, ты это серьезно? – Мой голос звучит угрожающе тихо, как предсмертные реплики главных героев в финальных кадрах американских триллеров. – Слушайте, я вам больше вообще ничего не расскажу! – Ляля возмущена и почти обижена. – Ляля, ты – дура? – кричит Катя. – Ты дура?! Сидящие за соседними столиками оборачиваются. Тапер-итальянец бодро улыбается. – Подумаешь! Что такого-то? – Ляля кричит в ответ. – Да ты знаешь, – Катя вскакивает со стула и орет на весь ресторан, хостес столпились у входа, официанты замерли, только тапер продолжает наигрывать что-то веселенькое, – …ты знаешь, что… – Катя! – я тоже кричу. – Все нормально, – Регина улыбается окружающим. – Что? – недоуменно спрашивает Катя. Она уже не орет, но все еще продолжает стоять. – Не надо, – прошу я. – Почему? – Катя почти плачет. – Да что у вас происходит? – Ляля тоже готова разрыдаться. – Не надо, – повторяю я. – Чернова бы не хотела. Чернова бы не хотела, чтобы Лялька знала, что ее сын хотел умереть. Из-за нее, из-за Ляльки. Так казалось матери шестилетнего Антона.
|