Майн Рид

Белая скво

Глава I. СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА

Последние золотые лучи заходящего солнца искрились в прозрачных водах залива Тампа. Розовый свет падал на берега, окаймленные рощами дубов и магнолий, чья вечнозеленая листва постепенно темнела с наступлением сумерек.

Глубокая тишина, нарушаемая только редкими криками древесных лягушек или хлопаньем крыльев ночного ястреба, служила лишь прелюдией к удивительному концерту живой природы, который можно услышать только в тропическом лесу.

Еще несколько мгновений, и золотые полосы дрожащего света исчезли, и сцену покрыла почти осязаемая тьма.

И тут в полную силу зазвучали голоса ночного леса.

Пересмешник, козодой, выпь, лягушки-быки, цикады, волки, аллигаторы – все соединились в гармонии, свойственной этому часу ночи, вызывая шум, пугающий слух чужака.

Время от времени шум смолкал, наступали короткие промежутки тишины, которая делала возобновление концерта еще более поразительным.

Во время этих интервалов можно было расслышать крик, отличающийся от всех остальных. Это был голос человека!

И был тот, кто его услышал.

Но голову его всецело занимала одна благородная мысль – мысль о возрождении индейского народа.

Может, это была и химера, но тем не менее – возвышенное стремление.

Вакора так говорил собравшимся вождям:

– Я не требую, чтобы вы не мстили нашим белым врагам за несправедливости, причиненные нашему народу. Я только хочу сделать эту месть полной и ужасной. То, что сделал с вами Элайас Роди, другие тысячу раз делали с нашими людьми с тех пор, как белые ступили на наш континент. Везде индейцы подвергались угнетению, и угнетателями были бледнолицые. Месть сладка. Используем слова из их собственной священной книги, которую они нам навязывают, когда пытаются обратить наших людей в христианство, прижимая к их груди ствол ружья: «Око за око, зуб за зуб». Мы последуем этому указанию, но нам нужно отомстить не только за свои обиды, но за судьбу всего индейского народа. Это лишь начало длинного списка долгов, накопившихся несправедливост.....

Настоящее она оценивала гораздо оптимистичней. Она жила новой жизнью, и мысли у нее были новые.

Нелати и Вакора тысячью способами пытались сделать ее довольной и счастливой. У них не было роскошных подарков, но то, что было, они дарили с подлинным тактом и искренностью.

Как ни странно, но в своей настойчивости они не проявляли ни тени ревности друг к другу!

Нелати обладал великодушным характером, и самопожертвование казалось ему естественным.

Но когда он купался в ее красоте, ему не хватало мужества прийти к выводу, что девушка может принадлежать другому. Ее любовь не отдана ему, значит и никому другому! Так думал он.

Правда, иногда ему казалось, что она бросает на Вакору взгляды, какие никогда не доставались ему, и говорит о его двоюродном брате с дрожью в голосе, какой не бывает, когда она говорит с ним.

Но он может ошибаться. Может? Он уверен, что ошибается! Если она не любит его, то не может любить и Вакору.

Так обманывал себя молодой индеец.

Невинный, как ребенок, он ничего не знал о сердце женщины.