Начало
Терри Пратчетт Вертушки ночи Чего я не понимаю, констебль, так это – неужели ему интересен блюз? Потому что жизнь Вайна – это блюз и есть. Такая пластинка с одной-единственной песней на сторону. Я к тому, что если бы люди были музыкой, Вайн был бы одной из этих, знаете, старых пиленых записей, перезаписанных сто раз с какого-нибудь фонографа или как его, где кто-нибудь по имени, скажем, Глухой Рыжий Робинсон, стоит по колено в Миссиссиппи и гундит чего-то себе под нос. Я бы скорее ждал от него интереса к, скажем, Тяжелому Металлу, или к Панку. Хотя, конечно, он всеми интересуется. В конце концов. Что? А, да. Да, это мой фургон, который с «Диско Адское Пламя» на боку. Вайн, понимаете, не водит. Никогда ничем таким не интересовался. Я помню как мы поехали отдохнуть в самой моей первой машине – я вел, ну и ремонтировал ее тоже. А у Вайна была задача – держать радио настроенным на пиратские радиостанции. Ему было все равно куда ехать, лишь бы по холмам, чтобы он мог ловить Кэролайн или там Лондон. Ну а мне было все равно куда ехать, лишь бы ехать.
Середина
– Там стоит один, – говорит, – в клешах. – Мафусаил? – спрашиваю. – Не морочь мне голову. Тот, в черном шелке с блестками. Изображает из себя Джона Траволту. Не мог ты его не заметить. Ботинки на платформе, серебряный медальон с тарелку величиной. Стоял у двери. Но я никого такого не заметил. Если бы заметил, не забыл бы. На Вайне лица не было. – Ты его не мог не заметить! – Ну ладно, а дело-то в чем? – Он на меня смотрит! Я его похлопал по плечу и говорю: – Просто он никогда не видал ди-джея с таким стилем, старик. Я осмотрелся. Большинство народу толпилось поближе к пуншу. И тут Вайн схватил меня за руку. – Не уходи! – Да я только хотел воздухом подышать. – Не… – он постарался справиться с собой, – не уходи. Будь тут. Пожалуйста. – Да что с тобой? – Пожалуйста, Джон! Он на меня очень странно смотрит! Он был до смерти перепуган, так что я поддался. – Ладно. Только в следующий раз увидишь его – покажи мне.
Конец
Росту в нем было больше двух метров, считая с платформами. И действительно, клеши имели место, и составляли часть ансамбля. Вайн сказал – черные, вот это не совсем так. Они были совсем никакого цвета, как дырки в форме одежды, ведущие Куда-то Еще. По сравнению с этим черное смотрелось бы ослепительно ярко. И действительно, ниже пояса он выглядел как Джон Траволта, только Траволта, похороненный месяца три назад. И маска была в виде черепа. Были видны веревочки, на которых она держалась. – И часто ты тут бываешь? – Я ВСЕГДА НЕПОДАЛЕКУ. – Что-то я раньше тебя не замечал. А если бы видел, не мог не заметить. Не часто встречаешь людей ростом два метра, весом где-то в шестьдесят кило, особенно если они двигаются так, как будто каждое движение должно быть заранее хорошо продумано. И ведут себя так, как будто и живы и мертвы одновременно. Как Клифф Ричард. – У ВАШЕГО ДРУГА ИНТЕРЕСНЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ В МУЗЫКЕ. – Да. Он коллекционер. – ЗНАЮ. ВЫ НЕ МОГЛИ БЫ МЕНЯ ПРЕДСТАВИТЬ? – А я что, могу отказаться? – СОМНЕВАЮСЬ.
|