Я внизу, у нижней ступени. Вернее, здесь мое физическое "я". Где находится мое сознание — не знаю.

Никто еще не распрощался с жизнью окончательно, но можно смело сказать, что часики уже тикают.

Вообще— то назвать участников этой колоссальной человеческой драмы по-настоящему живыми тоже нельзя.

Если вам интересно узнать, кто такая Эви Коттрелл, просмотрите ряд рекламных телепередач об органических шампунях, в которых она снималась. Сейчас Эви стоит голая, в металлических обручах вокруг бедер, оставшихся от съеденного огнем свадебного платья. На ушах у нее проволочные скелетики шелковых цветов, совсем недавно украшавших шикарные, зачесанные назад волосы всех оттенков светлого. Уложенные в праздничную прическу, залитые лаком. Ее волосы… Их тоже поглотило пламя.

Здесь присутствует еще одно главное действующее лицо — Бренди Александр. Получив огнестрельное ранение, она распростерлась на полу у подножия лестницы и истекает кровью.

Я смотрю на красный поток, струящийся из пулевого отверстия на теле Бренди, и сознаю, что воспринимаю происходящее как осуществление некоей социополитической программы. Я не зря упомянула о рекламных телепередача.....

— У мамы нервы на пределе. Не сегодня-завтра на нас нападут эти подонки,

Мама кричит из кухни:

— Что это было? Кто-то бросил в окно камень? Или бутылку с зажигательной смесью?

Папа громко и с некоторым раздражением отвечает:

— Не паникуй, Лесли! Еще одна ложная тревога, и мы раньше времени навлечем на себя беду.

В кромешной темноте я собираю осколки вазы. Об один из них раню пальцы. И прошу папу дать мне бинт. Я стою на месте, подняв порезанную руку. И жду. Папа возникает из мрака, останавливается прямо передо мной и протягивает одеколон и бинт.

— Мы все задействованы в этой войне, — мрачно произносит он. — Все, кто является членом «ПиФлэга».

«ПиФлэг». Организация «Родители и друзья лесбиянок и геев».

Я знаю. Я знаю. Я знаю. Спасибо тебе, Шейн! Я говорю:

— Вам не следовало вступать в этот «ПиФлэг». Ваш сын-гей мертв, поэтому его уже можно не принимать в расчет. — Я сознаю, что мои слова звучат жестоко и причиняют отцу боль. Но я истекаю кровью. — Прости.

От одеколона порезы жжет. Теперь они туго перебинтованы. Я стою в непроглядной тьме. Папа говорит:

В сумке все документы, удостоверяющие мою личность: свидетельство о рождении, водительские права и все остальное. С настоящего момента можешь быть Шаннон Макфарленд, Шейн. Если хочешь, продолжай работать за меня в модельном бизнесе. Или учиться в колледже. Все, что имела я, теперь твое. Надеюсь, тебе этого будет достаточно. В любом случае ничего другого у меня нет.

— Основной цвет! — говорит Софонда, и Вивьен подает ей самый светлый оттенок баклажанных теней для век.

— Следующий! — восклицает Софонда, и Китти протягивает другую коробочку.

— Контурный тон! — требует Софонда, и Китти дает ей самые темные тени.

Шейн, ты вернешься вместо меня к работе модели. Попроси Софонду, чтобы заключила для тебя контракт на самую что ни на есть приличную сумму.

Теперь ведь, черт возьми, ты Шаннон Макфарленд. Ты должен добиться невероятного усп.....