Джордж Оруэлл

Дни в Бирме

«Темница одиночества

Под сенью печали сумрачной»

– Как Вам Это Понравится

1

У По Кин, старший судья Кьяктады, Верхняя Бирма[1], сидел на веранде. Было лишь полдевятого утра, но утро было апрельским, и наплывавшая жара уже грозила зноем томительных дневных часов. Редкие вздохи ветерка, казавшегося в духоте даже прохладным, покачивали гроздья свисающих с карниза, еще росистых орхидей. За орхидеями виднелся пыльный кривой ствол пальмы, а далее – синее ослепительное небо. В нестерпимо режущей глаз солнечной вышине кружила стая едва различимых парящих грифов.

Застыв громадным фарфоровым божком, У По Кин пристально, не мигая, глядел на солнце. Немолодой и такой жирный, что уж давно не мог самостоятельно вставать со стула, он, однако, выглядел вполне ладным, даже красивым в своей тучности (у бирманцев плоть с возрастом не оплывает буграми складок, как у белых, а гладко наливается подобно спелым плодам.). Все домашнее одеяние составляло обернутое вокруг тела полотнище завязанного у подмышек клетчатого, изумрудно-малинового лонги; в пол упирались босые, пухлые, с едва прорезанными пальцами ступни очень кривых кор.....

Нередко ввиду срочных хирургических дел амбулаторные осмотры поручались фельдшеру, чья метода отличалась быстротой и крайней простотой. После ответа на единственный вопрос: «Где болит: голова, кости, брюхо?» пациенту немедленно вручалась бумажка из трех заготовленных стопок. Больные, надо сказать, предпочитали фельдшера, который не пытал их всякими неприличными вопросами и никогда не предлагал операцию – до смерти пугавшую «живорезку».

Проводив последнего пациента, доктор откинулся на стуле, обмахиваясь рецептурным блокнотом.

– Ахх, жара! Этот чеснок меня доконает! А вы еще дышите, мистер Флори? У англичан чрезвычайно чувствительное обоняние. Как вам наверно тяжело на нашем пахучем Востоке!

– Предлагаю вывесить над Суэцким каналом предупреждение «Заткни нос, всяк сюда входящий!». Вы очень занят.....

Что касается Элизабет, судьба ее сложилась как нельзя лучше. После смерти Флори миссис Лакерстин, оставив всякие околичности, разъяснила, что других кавалеров в городишке нет и единственная надежда это Рангун. В Рангун, однако, барышне одной ехать было неприлично, а сопровождать ее, рискуя обречь мистера Лакерстина на гибель от белой горячки, тетушка тоже не могла. Время шло, время уходило, сезон ливней достиг кульминации и Элизабет наконец решила, смирившись, вернуться в Англию. Но тут ей сделал предложение мистер Макгрегор. Мысль эту он лелеял давно и только ждал приличного интервала после похорон Флори.

Элизабет охотно согласилась. Жених, возможно, был.....