Начало
Джордж Оруэлл Да будет фикус Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а денег не имею, то я – медь звенящая, или кимвал бренчащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею денег – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а денег не имею, нет мне в том никакой пользы. Деньги терпеливы и милосердны, деньги не завидуют, деньги не превозносятся, не гордятся; не бесчинствуют, не ищут своего, не мыслят зла; не радуются неправде, а сорадуются истине; все покрывают, всему верят, на все надеются, все переносят /…/ А теперь пребывают сии три: вера, надежда, деньги. Но деньги из них больше. Св. апостол Павел.Первое послание к коринфянам, гл.13(адаптировано) 1 Часы пробили половину третьего. В задней служебной комнатушке «Книжного магазина Маккечни» Гордон – Гордон Комсток, последний отпрыск рода Комстоков, двадцати девяти лет и уже изрядно потрепанный, – навалясь на стол, щелчками большого пальца открывал и захлопывал пачку махорочных сигарет «Цирк».
Середина
– Идея заманчивая. Надо только подумать, что и как. Свяжемся на неделе, я тебе черкну. Они вышли из переулка. В угловом доме помещался паб. Опираясь на руку Гордона и встав на цыпочки, Розмари заглянула поверх матовой нижней части окна. – Смотри, Гордон, на часах уже полдесятого. Ты наверно жутко голодный? – Ничуть, – быстро и лживо ответил он. – А я, так просто умираю от голода. Зайдем куда-нибудь, что-нибудь поедим. Опять деньги! Через секунду придется сознаться, что у него только четыре шиллинга четыре пенса и ни гроша больше до пятницы. – Есть как-то не того, – сказал он, – а вот чашечку кофейку бы не мешало. Пошли, кажется, кафетерий еще открыт. – Гордон, не надо в кафетерий! Здесь, чуть дальше, такой миленький итальянский ресторанчик, где нам дадут спагетти и бутылку красного вина. Я обожаю спагетти! Пошли туда. Сердце упало. Нику.....
Конец
– Но зачем? – Должен быть. Первое, чем положено обзаводиться новой семье. Часть свадебного ритуала. – Не городи ерунды! Фикусов я не желаю. Ну, в крайнем случае, купи герань. – Герань не то. Необходим именно фикус. – Только не нам, у нас такой пошлости не появится. – Появится. Ты разве не дала обет во всем быть верной мне? – Нисколько, мы перед алтарем не стояли. – Все равно, брак подразумевает это церковное «любить до гроба и во всем повиноваться». – Во-первых, не так, а во-вторых, фикуса здесь не будет. – Непременно будет. – Не будет, Гордон! – Будет. – Нет! – Да. – Нет! Она не понимала, ей казалось, он просто дразнит. Оба вспылили, началась обычная их перепалка. Первая супружеская стычка. Минут через двадцать они отправились покупать фикус. Но только спустились на несколько ступенек, Розмари замерла, схватившись за перила. Приоткрыв губы, прислушалась: – Гордон! – А? – Шевельнулось. – Что? – Ребенок. Он шевельнулся. – Правда?
|