Фридрих Незнанский

Черные банкиры

1

Ноябрьский вечер был холодным и сырым. Окна жилого дома тепло светились в пустоте темного двора. Двое мужчин в черных масках и камуфляже сидели в салоне иномарки и ждали сигнала.

– Внимание! Объект направляется к дому. Приступайте! – прозвучала команда в трубке сотового телефона.

Мужчины вышли из машины, направились к тускло освещенному подъезду, поднялись на второй этаж, открыли дверь отмычкой и проникли в квартиру.

В прихожей было темно и тихо. Они отворили дверь в комнату. Через тюлевую занавеску сюда пробивался свет уличного фонаря, слышалось мерное тиканье будильника. Глаза различили мебель: большой книжный шкаф, два кресла, журнальный столик, в углу, возле окна, – телевизор.

Мужчины вернулись в прихожую.

– Хорошо стоим, – сказал один из них юношески-задорным голосом.

– Не до шуток, соберись, – проворчал другой зрелым баритоном.

Наконец на лестнице послышались шаги. Один из мужчин посмотрел в глазок и настороженно прошептал:

– Идет. Готовься!

– Понял.

– Это ж до какой степени скотства надо дойти, чтобы трахаться на виду у всей компании? – возмутился Грязнов.

– А у них такая бравада, показать, какой я из себя есть. Там были и специальные кабины для любви, но никто действительно не стеснялся, так как они чувствовали, что мир существует для них, а не наоборот.

– А Сорокин и Бартенев для чего были нужны Акчурину?

– Они занимались бизнесом, брали кредиты, что-то делали для банкира, короче, осуществляли нужные связи с правительственными чиновниками.

– Где сейчас эти депутаты? – уточнил Турецкий.

– Про Сорокина не знаю, а Бартенев, слышал, в Англии. Делегация какая-то парламентская. Но думаю, он к Козлову поехал, прикрываясь депутатской деятельностью. Вообще, скажу я вам, люди это неординарные. Они умеют крутиться. У меня в свое время тоже деньги были, но единственное, что я смог, – это построил дачу. Они же покупали заводы, магазины, брали огромные кредиты, вкладывали деньги в ценные бумаги. Признаюсь: я на такое и близко не способен. Всякий долг меня держит за горло. А они живут легко и азартно. Тоже своего рода т.....

– Нет, ты слушай до конца! Что бы ни случилось, жив я буду или мертв, она все равно моя. И ты никогда не сможешь узнать, где она находится. Я умру, но не скажу тебе этого.

Рустам замолчал, опустив голову и словно уснув, но губы его шевелились: чеченец молился о спасении своей души.

...Когда они подъехали к генеральскому дому, было уже совсем темно, светились три окна на втором этаже и два кухонных на первом.

– Кто есть в доме? – спросил Турецкий Рустама.

– Кацпаров и четыре его телохранителя.

– Ничего, мы их возьмем, – сказал Грязнов.

– Не торопись, дай людям поужинать, – спокойно ответил Турецкий. – Сейчас спецназ подъедет. Самодеятельность нам ни к чему.

– Это ты их называешь людьми? – изумился Слава.

– Не важно, кто они. Давай пока понаблюдаем за домом, а начнется шевеление – примем меры.

– Турецкий, я тебя не узнаю!

– Остынь. Перекури.

Потянулись минуты ожидания. Грязнов нервничал, хмуро поглядывая на дом. Вдруг входная дверь отворилась, на крыльцо вышел человек, постоял, всматриваясь во тьму, прошел к гаражу, вывел машину.