Начало
Харуки Мураками ПИНБОЛ-1973 (Крыса-2) 1969 — 1973 Слушать рассказы о незнакомых местах было моей болезненной страстью. Лет десять назад я мог вцепиться в первого встречного и требовать отчета о его родном городе. Избытка людей, готовых добровольно выслушивать чужие речи, в те времена не наблюдалось — поэтому всякий, кто попадался мне под руку, вел свой рассказ прилежно и старательно. Бывало даже, что совершенно незнакомые мне люди где-то узнавали о таком чудаке и специально приходили что-нибудь рассказать. Словно бросая камушки в пересохший колодец, они повествовали мне о самых разных вещах — и уходили, одинаково удовлетворенные. Одни говорили с умиротворением, другие — с раздражением. Одни строго по сути вопроса, а другие всю дорогу не пойми о чем. Бывали скучные рассказы, бывали грустные, слезливые — а иной раз случались дурацкие розыгрыши. Однако я всех выслушивал серьезно, как только мог. Не знаю, в чем здесь причина, но каждый каждому — или, скажем так, каждый всему миру — отчаянно хочет что-то передать. Мне это напоминает стаю обезьян, засунутую в ящик из гофрированного картона. Вот я вынимаю такую обезьяну из ящика, бережно..... Середина
— Я сегодня приходить не собирался, — словно извиняясь, сказал Крыса. — Но вдруг проснулся и пива захотел ужасно. Я ненадолго. Джей сложил на стойке газету и смахнул пепел, упавший на брюки. — Пей, не торопись. Если голодный, могу что-нибудь сготовить... — Да ну, не надо... Мне и пива хватит... Не обращай внимания. Пиво оказалось замечательным. Крыса залпом осушил стакан, перевел дух. Потом вылил в стакан оставшуюся половину и стал внимательно смотреть, как оседает пена. — Может, хочешь вместе со мной выпить? — осторожно спросил он. Джей улыбнулся, как бы в легком затруднении. — Спасибо. Только я не пью ни капли. — А я и не знал... — Уродился таким. Не принимает организм... Крыса покивал и молча отхлебнул пива. Он снова с удивлением подумал, что почти ничего не знает об этом бармене-китайце. Впрочем, и никто о нем толком ничего не знал. Джей был человек необыкновенно тихий. Сам о себе никогда не рассказывал — а если кто-нибудь спрашивал, то Джей отвечал с такой осторожностью, как если бы выдвигал ящик комода и боялся его уронить. Конец
— Меня слышишь? — спрашивала правая. — Чуть-чуть, — отвечал я. Собственный голос звучал где-то в глубине носа. — А меня? — спрашивала левая. — И тебя чуть-чуть. — Нашел время чихать. — Дурачина. Я вздохнул. Точно две кегли разговаривали со мной с другого конца дорожки — самая правая и самая левая. Две кегли, оставшиеся несбитыми. — Водички попей, вдруг поможет, — сказала одна. — Какой еще водички!!! — заорал я. Они все-таки заставили меня выпить чуть ли не ведро воды. От нее только живот раздулся. Боли в ушах не было — наверное, просто серу протолкнуло чихом в глубину. Другого объяснения в голову не приходило. Я достал из шкафа два фонарика, и девчонки долго светили мне в уши, напряженно всматриваясь вглубь. — Ничего нету. — Ни сориночки. — Почему ж они не слышат?! — снова заорал я. — Срок годности истек. — Глухой теперь будешь.
|