Макдональд Йен

История Тенделео

Начать мой рассказ лучше всего с имени. Меня зовут Тенделео, и родилась я здесь, в Гичичи. Вы удивлены? Действительно, поселок так изменился, что люди, жившие там в одно время со мной, теперь вряд ли его узнают. Одно название осталось прежним. Вот почему имена так важны – они не меняются. Родилась я в одна тысяча девятьсот девяносто пятом году – как мне сказали, это произошло после ужина, но до наступления сумерек. Именно это и означает мое имя на языке календжи[1]: ранний вечер вскоре после ужина. Я была старшей дочерью пастора церкви Святого Иоанна. Моя младшая сестра родилась в девяносто восьмом, после того как у матери было два выкидыша, и отец, в полном соответствии с местными традициями, попросил помощи у общины. Мы все называли девочку Маленьким Яичком. Я да она – в семье нас было только двое. Отец считал, что пастор должен служить примером для своей паствы, а в те времена правительство как раз пропагандировало компактные семьи.

Я сразу предупредила его, что еще никогда не была близка с мужчиной.

– Я с самого начала понял, что имею дело с настоящей христианской девственницей, – ответил Дуст. И хотя моя невинность изрядно его возбудила, он действовал неторопливо и нисколько не грубо. Я, напротив, суетилась, не зная толком, что и как нужно делать, и изо всех сил притворялась, будто мне очень приятно, хотя, по правде сказать, никакого удовольствия я Не испытала. А если быть откровенной до конца, то я просто не понимала, что такого особенного в сексе.

Почему я в таком случае согласилась? Не знаю. Я думаю, это было что-то вроде печати в воображаемом удостоверении молодой преступницы или последней подписи под договором, который окончательно связал меня с городом.

Дуст был внимателен, почти нежен, но тем не менее мы никогда больше не спали вместе.

В последние месяцы в Найроби стало совсем скверно. Я думаю, бывают в жизни времена настолько плохие, что память невольно сохраняет только то немногое, что было в них хорошего, светлого. Но я тем не менее постараюсь рассказать о тех временах честно и непредвзято.

К тому моменту, когда остальные спустились с вершины и подошли к нам, стены были уже по пояс высотой, а из земли вырастали электрогенераторы, водяные насосы, обогревательные батареи, ячейки нанофабрик и другие необходимые механизмы и приспособления. Беглецы и воины в одинаковом изумлении бродили между ними, разглядывая блестящие, словно фарфоровые, стены, которые продолжали расти и тянуться вверх.

Много позже Тен обратила на меня внимание.

Подняв голову, она посмотрела мне в глаза. Ее зубы были крепко сжаты, волосы спутались, пот тек по щекам и по лбу, собираясь на подбородке. Глаза Тен ввалились, лицо осунулось: столь интенсивное программирование миллиардов нанопроцессоров потребовало от нее колоссальных физических затрат.

– Мы можем контролировать его, Шан, – прошептала она. – Мы можем построить такой новый мир, какой захотим. И сделать его своим домом.

Высочайший положил руку на ее плечо:

– Достаточно, дитя мое. Остановись. Теперь чаго сумеет закончить и без тебя.