Начало
Урсула Ле Гуин Бизоны-малышки, идите гулять… 1. Ты упала с неба, - сказал койот. Девочка лежала на боку, свернувшись, спина была прижата к выступу скалы. Она смотрела на койота одним глазом. Другой глаз прикрывала ладошкой, рука была чем-то измазана. – В небе была вспышка, над краем скалы, а потом ты упала из нее, - терпеливо сказал койот, словно повторяя уже известную новость. - Ты ранена? Все было в порядке. Она летела на самолете вместе с мистером Майклсом, но из-за грохота мотора не могла расслышать ни слова, даже когда мистер Майкле кричал ей что-то. Ее подташнивало от качки, вот, пожалуй, и все, что она запомнила… Они летели в Каньон-вилл. На самолете. Девочка огляделась. Койот все еще сидел рядом. Поднял голову, зевнул. Большой, сильный зверь с серебристым густым мехом. Темные полоски, спускавшиеся от желтых глаз, были яркие, как у полосатой кошки. Девочка медленно села, не отнимая правой руки от глаза. – Глаз вытек? - спросил койот с интересом. – Не знаю, - ответила девочка. Вздохнула и ощутила дрожь во всем теле. - Мне холодно.
Середина
– У меня? Были ли у меня дети?! Да полно! Тот, кто приставал к тебе, помнишь? Это тоже мой сын. Полно детей, и замечательных… Послушай, малышка. Заводи дочерей. По крайней мере, их можно пристроить. 3. Девочка воспринимала себя как Малышку, а иногда как Майру. Насколько она знала, у нее одной во всем городе было два имени. Ей стоило подумать об этом и о речах Койотихи насчет двух народов; ей стоило решить, какому народу она принадлежит. Часть жителей города совершенно определенно давала ей понять, что она не из их числа и так будет всегда. Свирепый взгляд Сокола прожигал ее насквозь, ребятишки Скунсов во всеуслышание отпускали шуточки насчет того, как от нее пахнет. Да, Белоножка с Бурундучихой и их семьи были к ней добры, но это была щедрость большой семьи, где не так важно - едоком больше, едоком меньше. Если бы кто-то из них или, скажем, Кролик нашел ее в пустыне - заблудившуюся, полуслепую, - остались бы они с ней, как Койотиха? В этом проявилось безумие Койотихи - точнее, то, что они называли безумием. Она ничего не боялась. Она была между двух народов, на пересечении путей. Олени и их красав.....
Конец
А девочка лежала и слушала. – Я люблю тебя, - сказала она. Койотиха пела не останавливаясь. Солнце закатилось за последний овраг, оставив над холмами на западе зеленоватый отсвет. Койотиха перестала петь, принюхалась и проговорила: – Эге! Вот и обед. - Встала, побрела по ложбинке и тихо позвала: – Иди сюда. Напряженно - кристаллы страха еще не выветрились из тела - девочка встала и пошла к Койотихе. Справа вдоль холма шла одна из тех линий, изгородь. Девочка не смотрела в ту сторону. Все в порядке. Они были снаружи. – Посмотри-ка! Копченая рыба, целый лосось лежал на подстилке из кедровой коры. – Жертвоприношение, будь я проклята! - Койотиха была настолько потрясена, что даже не выругалась. - Сколько лет не видела ничего подобного! Думала, они все забыли! – Жертвоприношение кому? – Мне! Кому еще? Ты только взгляни! Девочка смотрела на рыбу с сомнением. – Пахнет странно. – Чем? – Горелым. – Она же копченая, дурочка! Давай есть. – Я не голодна.
|