Начало
Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН СТАЛЬ РАЗЯЩАЯ 1 – Да поразит тебя металл! – вопила Мать. – Да заползет он тебе в руку, когда уснешь! Да лишишься ты рассудка и поднимешь металл с земли! Чага стояла бледная, как пепел. Уронив костяной гребень, она смотрела под ноги – на неровную, глубоко процарапанную черту, навсегда отделившую ее от живых. Вокруг песчаной проплешины шуршала, качалась трава, а живые по ту сторону стояли так тихо, что временами чудилось, будто в степи всего два человека: сама Чага и заходящаяся в крике Мать. – Да подкрадется он к тебе сзади! Справа! Слева! Да ударит он тебя в горло! В печень! В кость! Где-то рядом фыркали и переступали стреноженные звери. Ветер перекатывал у ног рыжее облачко вычесанной шерсти, да колола глаз блестящая крупинка, так неожиданно легко погубившая Чагу. Как отрывают присохшую к ране одежду, она отняла наконец взгляд от черты и увидела искаженные отшатнувшиеся лица сородичей. Все они были ошеломлены и испуганы – вопли Матери застали врасплох не только Чагу.
Середина
– Нет, – сказала она. – Металл оглушил. Кажется, его собираются выдать за контуженного. Ну что ж, в общем, так оно и есть – грянуться вместе с капсулой о грунт… Ступая по скрипучему хрусткому щебню, словно специально насыпанному для того, чтобы никто не мог пройти неуслышанным, они спустились в балку. Был полдень, под ногами шевелились рваные солнечные пятна, лучи простреливали листву навылет. Влад оглянулся, уверенный, что старик со шрамом пожирает глазами Седого, но ошибся. Тот стоял, как-то странно сгорбившись, и в их сторону не смотрел вообще. Поодаль, где балка распадалась надвое, у просвеченного насквозь ручья в полном молчании мылись четыре женщины. Священнодействовали в чем мать родила. Одна старательно посыпала пеплом мокрую голову, две другие не менее старательно вымывали эту дрянь из волос. Четвертая вычерпывала кожаным ковшиком замутившуюся воду из вырытого на берегу углубления. Купаться в самом ручье было не принято – ночлег для всех… – Три семейства, – не оборачиваясь, тихо сообщила Чага. – Кажется, все с юга…
Конец
– Сколько надо! – жестко ответил Дик. – В конце концов, она твоя жена и должна понимать… Влад молчал. Вокруг песчаной проплешины шуршала, качалась трава, потрескивал костер, где-то рядом фыркали и переступали стреноженные звери. – Чага… Она обернулась. – Чага… – повторил Влад и беспомощно умолк. – Я знаю, – тихо сказала она и подняла на него прозрачно-серые все понимающие глаза. – Надо. 36 Через плечо Дика Влад видел тлеющие в верхнем углу приборной доски две аккуратные изумрудные буковки – ОК. «Пташка» была готова к старту. – Что она? – сдавленно спросил Влад. Дик повернул голову. В профиль он напоминал кого-то из старых американских актеров. Голливуд… – Все в порядке, – сообщил он. – Стоит. Смотрит. – Слушай… Открой колпак! – внезапно попросил Влад. – В чем дело? – Я должен объяснить ей все еще раз! Дик неторопливо отстегнул ремни и обернулся. – Старина! – с некоторым удивлением сказал он. – Ты толковал с ней полчаса, разве не так? – Мне не нравится, что она такая спокойная, – глухо ответил Влад. – Открой!
|