Начало
Николай Иванович Леонов Алексей Викторович Макеев Потерянный родственник Глава 1 Перфилов осторожно перелил коньяк из бокала в рот и, задержав дыхание, проглотил разом. Через минуту на лбу у него выступила испарина, в голове зашумело, и стало почти не страшно. Он немного подождал, пока тепло не разольется по телу, и небрежным жестом достал из кармана сигареты. Руки совсем не дрожали. Перфилова этот факт обрадовал больше всего. Дрожащие руки – это конец. Это хуже волчьего билета, хуже отрицательной характеристики с последнего места работы. Когда у тебя начинают дрожать руки, с тобой прекращают разговаривать лично и передают через секретаршу, что в твоих услугах временно не нуждаются, и это "временно" означает бесконечность. До сих пор Перфилову удавалось обуздывать себя. Его никто не видел с дрожащими руками. Все и всюду знали про его грешок, но только понимающе усмехались в спину, потому что рука его не подводила, а он не подводил тех, кто платил ему деньги. По крайней мере, так было до сих пор, до того проклятого дня, когда все перевернулось вверх тормашками. Хорошо, что никто не видел, в каком дерьме он оказался и как в это время ходили ходу..... Середина
Перфилов не хотел умирать и еще меньше хотел стать калекой, поэтому он с превеликим удовольствием поговорил бы со своими мучителями – на любую тему и о любом деле. Но, увы, он не мог этого сделать при всем желании. Он и представить не мог, какие у них могут быть общие дела. Поэтому теперь он инстинктивно выбрал иную линию поведения – он решил тянуть время, насколько это будет возможно. Было чертовски больно висеть на пристегнутой руке, изображая потерю сознания, но эта боль пока казалась ему терпимой по сравнению с ударами, от которых раскалывалась голова. Однако этот номер у него не прошел. Рядом прозвучал совсем не ободряющий диалог: – Чего он? – Вырубился. – Плесни! Перфилов услышал, как где-то рядом брякнуло ведро, и вдруг на голову ему обрушился поток ледяной воды, пахнущей соляркой и еще какой-то гадостью. От неожиданности он вскрикнул, дернулся и встал на ноги. ..... Конец
– Я не смогу… Я опять той же ногой ударился. Боль адская. Вообще пошевелить ею не могу. На этот раз он, кажется, нисколько не преувеличивал, но, опасаясь, что Гуров не поверит, он с трудом задрал штанину. Вид распухшей, посиневшей ноги привел Гурова в ужас. – Да-а-а… Вот это называется – попали на ровном месте да мордой об асфальт! – с уважением сказал он и после секундного раздумья добавил решительно: – Значит, так! Крыша отменяется. Сидите здесь. Все равно хуже уже не будет. А я выйду нашим друзьям навстречу. Этого они от нас уж точно не ждут. Он поднял с пола автомат, который принадлежал, видимо, бандиту, погибшему последним, и выскочил в коридор. Главное было – поскорее проскочить эти темные закоулки, опередить противника, потому что, если бы его забросали гранатами в этом каменном мешке, его остатки собирать пришлось бы уже не лопатой, а пинцетом. Но, как выяснилось, спешка его и подвела. Бандиты заранее подстраховались и на выходе из неосвещенного коридора бросили какую-то массивную железяку – возможно, ту самую рессору от трактора, которую недавно видел Гуров. Но вот в коридоре он ее уже не увидел – врезался.....
|