Николай Леонов

Явка с повинной

Глава первая

Инспектор уголовного розыска Лев Гуров облокотился на металлический барьерчик и с любопытством разглядывал ипподром.

По кругу в легких игрушечных колясках проезжали наездники, они сидели откинувшись, скорее полулежали, смешно задрав ноги. Лошади были разномастные и, если можно так выразиться, разнокалиберные. Одни высокие, мощные, с широкой грудью, другие миниатюрные, с тонкими хрупкими ногами. Все без исключения удивительно красивые.

Гуров давно собирался выбраться на ипподром, все откладывал, сегодня был здесь впервые и не ожидал, что лошади могут быть такими красивыми и произвести на него, человека современного и рационального, столь сильное впечатление.

Льву Ивановичу Гурову было двадцать шесть лет, и поэтому его отчество упоминалось лишь в документах. Он окончил юрфак университета и четвертый год работал в уголовном розыске.

Вчера начальник отдела полковник Константин Константинович Турилин попросил Гурова остаться после оперативки и торжественно вручил ему пустую, пахнущую конторским клеем папку, на которой было написано: «Уголовно-розыскное дело по раскрытию убийства гражданина Л.....

В остальной части показания Александра Александровича Крошина совпадали с показаниями девушек. Лева сложил все протоколы в стопку, положил перед давно водрузившимся в свое кресло следователем, торопливо достал сигареты, зажигалку и закурил. Горло дерет и вообще противно, однако отсрочка, следователь ждал, а говорить Леве было совершенно нечего.

– Да ты откашляйся, дружок, чего терпеть-то? – Следователь положил протоколы в дело, придавил ладонью. – Полковник-то знает про фортель с удостоверением?

– Какой фортель? – Лева действительно закашлялся, и его голубые глаза налились слезами. – Накладочка вышла, виноват, – он искренне верил в свои слова.

– Глазищи-то свои убери, – следователь вздохнул. – Я в этом кабинете и не такие видел. Ты молод, а я стар, дружок. Значит, Костя не знает. Инициативу проявляешь. Я твоему начальнику сообщить обязан. Он за твою башку отвечает, он с тобой и разберется. Моралей тебе хватит и там, теперь к делу. Каково же твое просвещенное мнение?

– Николай Тимофеевич, в вашей практике встречались случаи, когда люди брали чужое убийство на себя?

Так появилась версия, что Крошин хранит свою «казну» у матери в Ленинграде. Как данную версию проверить? Везти в Ленинград Крошина, разоблачить перед старой женщиной и устроить обыск? А если ошибка? Если ничего обнаружено не будет, Крошин вновь выскользнет из рук правосудия. А его мать? Если семидесятилетняя женщина, пережившая блокаду, честно трудившаяся всю жизнь, не выдержит удара и умрет? Кто возьмет на себя такую ответственность? Можно ли ради изобличения преступника рисковать жизнью человека?

Тут же возникла и вторая версия. При выяснении биографии Логинова было установлено, что он после войны жил пять лет в Ленинграде и чуть ли не ежегодно ездил туда в отпуск к племяннице. Племянница проживает в одном доме с «покойной» матерью Крошина. Логинов знал мать Крошина, знал, что старушка жива. Если все это звенья одной цепи? Если истинный мотив убийства не месть, а стремление убрать опасного свидетеля? Почему Крошин «похоронил» мать?

Один из братье.....