Начало
Налоговая инспекция должна была бы держать ради контроля над финансами бизнесмена специальное подразделение, но не держало. Секретарь вовремя подавал декларацию о доходах, девушка из инспекции смотрела на нее, как смотрит сельский житель на дорогу в город: она бесконечна, теряется в клубах пыли, да и чего на нее смотреть, все ясно, до конца все равно не дойдешь. Девушка вместе с бумагами получала флакон в сафьяновой коробочке, исписанный золотом. Из чужих слов она понимала только одно: «Париж». Сколько получал старший налоговый инспектор, никому ведомо не было. Извозчик щелкал бичом, коляска катилась в парк. Дело происходило в наши дни, но посыльного ждало не суперавто, а запряженные в коляску лошади. Правда, случись здесь человек сведущий, он бы определил: цена каждого рысака значительно выше цены сверкающего «Ягуара». Ворота парка были массивные, литые, их украшали чугунные клыкастые звериные головы, ворота открывались и закрывались бесшумно, словно шелковые портьеры. При воротах стояла охрана в штатском. Середина
Семен Петрович Ярцев зашел в кабинет заместителя директора фирмы, поклонился и сел в кресло без приглашения. Для себя отставной полковник уже решил расстаться с хозяевами без печали. Хозяин кабинета Степан Степанович страдал комплексом маленьких мужчин, а бывший розыскник был если не высок, то крепок и кряжист. И Кротов воспринял приход мента недоброжелательно. Странно, Ярцев за прошедшее время тихую посредническую фирму, занимающуюся различными делами, только что гробы не закапывали, невзлюбил, а маленький зам проникся к корявому жесткому мужику уважением, даже симпатией. – Ну, что скажете нового, милейший? – захрипел Ярцев и шумно откашлялся. – Новости у оперативников, – хозяин снял очки, потер переносицу. – Беда ваша, Петрович, в том, что, покинув родную милицию, вы решили, что обрели свободу, можете делать и говорить то, что считаете нужным. Вы наивны, батенька. Ваши жулики и другие душегубы за тридцать лет сделали вас человеком мягким, излишне много думающим. Подобного не может себе позволить никто, даже Президент. Хозяин надел очки, выпрямился в кресле, взглянул на полковника свысока. Конец
Из подлетевшей машины выскочил Тур. – Вы прокурор? – он чуть не толкнул Драча. – На каком основании вы здесь находитесь? – На основании постановления о проведении в вашем доме обыска. – Интересно, кто его подписал? Наверняка это человек, который вчера застрелился! – Тур хотел рассмеяться, но закашлялся. – Плохая примета, Илья Ильич! Очень плохая примета, – сказал стоявший здесь же Гуров. – Ты еще! – Тур замахнулся. – Советую ударить, – Гуров не шелохнулся. – Лежа в госпитале, вы сможете обдумать систему защиты. У меня восемь человек свидетелей, что я защищался. – Боже! – Тур схватился за голову. – Я потерял разум! – Проведем экспертизу, – Гуров закурил. – Идемте в дом, показывайте свои бумаги! Помощник прокурора заполнял бланк протокола. Понятые диктовали свои данные. Станислав, Котов и Нестеренко стояли в сторонке и старались не смотреть на Гурова, который, стесняясь достать носовой платок, незаметно утерся рукавом. Драч закончил писать, сказал необходимые слова, что поручает провести обыск полковнику милиции Гурову.
|