Начало
Морис Леблан Полая игла I. Выстрел Раймонда прислушалась. Шорох повторился опять, достаточно четкий, чтобы его можно было отличить от прочих неясных ночных звуков, но однако же столь тихий, что она не в состоянии была определить, откуда он доносился, из глубины ли замка или снаружи, из сумрачного парка. Она тихонько встала. Окно было приоткрыто. Девушка слегка приотворила ставни. Лужайки и купы деревьев были залиты лунным светом, среди них мрачно возвышались то тут, то там развалины старинного аббатства: усеченные колонны, куски сводчатых стен, портиков, остатки арок. От легкого дуновения ветерка, скользящего меж неподвижных голых ветвей, чуть шевелились только что появившиеся маленькие листочки в цветниках. Внезапно звук повторился снова… Он шел слева, с нижнего этажа, где располагались гостиные западного крыла замка. Сильная и храбрая от природы, сейчас девушка была охвачена страхом и тревогой. Она набросила одежду и взяла спички. — Раймонда… Раймонда… Тихий, как дыхание, голос раздавался из соседней комнаты, дверь в которую не была закрыта. Она ощупью направилась туда.
Середина
Пишу это письмо на всякий случай. Я привяжу его к камню и как-нибудь постараюсь забросить за стену. Может быть, кто-то из крестьян поднимет. Не волнуйся. Со мной обращаются очень хорошо. Твой старый отец, очень любящий тебя, который грустит оттого, что причинил тебе столько забот. Ботреле». Изидор быстро взглянул на почтовый штемпель. Там стояло: Кузьон (Эндр). Эндр! Как раз в этом департаменте он рыскал вот уже несколько недель. Вынув маленький путеводитель, с которым он никогда не расставался, Изидор прочитал: «Кузьон, Эгюзонский кантон…» Ведь он ездил туда! Из осторожности он решил сбросить уже знакомую в тех местах личину англичанина и, переодевшись рабочим, поехал в Кузьон, маленький городишко, где отправителя письма разыскать будет не.....
Конец
Наступали сумерки, однако Ботреле узнал все же в высоком мужчине Херлока Шолмса. Женщина была немолода. Под растрепанными седыми волосами виднелось бледное лицо. Все четверо приближались к забору. Вот Шолмс открыл калитку. И в тот же миг перед ним возник Люпен. Появление его было настолько неожиданным, что никто не проронил ни слова. В некоем торжественном молчании двое врагов мерили друг друга взглядом. Лица обоих пылали ненавистью. Никто не двигался с места. С ужасающим спокойствием Люпен произнес: — Прикажи своим людям отпустить эту женщину. — Нет! Можно было подумать, что ни тот, ни другой не решаются завязать смертельное сражение, оба как бы собирались с силами для последнего боя. Прочь ненужные слова, вызывающие насмешки. Лишь тишина, мертвая тишина. Обезумев от волнения, Раймонда с нетерпением ожидала конца поединка. Ботреле теперь держал ее за руки, заставляя стоять на месте. Минуту спустя Люпен повторил: — Прикажи своим людям отпустить эту женщину. — Нет! Люпен начал было: — Послушай, Шолмс…
|