Начало
Морис Леблан Восемь ударов стенных часов На вершине башни Гортензия Даниель приоткрыла свое окно и прошептала: — Вы здесь, Росиньи? — Я здесь, — раздался голос в кустах, прилегающих к замку. Она немного наклонилась и увидела довольно полного человека, который поднял по направлению к ней свое широкое красноватое лицо, обрамленное русой бородой. — Ну? — проговорил он. — Вчера у меня произошло целое сражение с дядей и с теткой, они окончательно отказываются подписать соглашение, посланное им моим нотариусом, и отдать мне приданое, порядком растраченное моим мужем перед его заключением. — Однако ваш дядя, который настаивал на этом браке, согласно брачному контракту, должен нести ответственность. — Что из этого? Я же вам говорю, что он отказывается. — Что же делать? — Вы все еще намерены меня похитить? — спросила она смеясь. — Бесповоротно. Вы же знаете, что вы до сумасшествия вскружили мне голову. — К несчастью, я вами ничуть не увлечена. — Я не требую, чтобы вы с ума сходили по мне, я хочу, чтобы вы только немного меня любили. — Немного? Вы очень требовательны. Середина
— Ловко! — воскликнул он через мгновение, когда они покатили. — Пришлось выкупаться. Это, дорогой друг, у меня нечто непреоборимое: если кто-либо в моем присутствии бросается в воду, то я должен непременно последовать за ним. Атавизм какой-то! Он вернулся к себе и переоделся. Гортензия ожидала его возвращения в автомобиле. Ренин приказал шоферу: — Улица Тильзит. — Куда мы отправляемся? — спросила Гортензия. — Узнать, как себя чувствует молодая особа. — У вас есть ее адрес? — Да. Я прочитал ее адрес на браслете, а также ее имя — Женевьева Эймар. Итак, мы ее посетим. Конечно, мне ее благодарности не надо. Я просто любопытен. Мне уже удалось спасти около дюжины таких девушек. Всегда одно и то же: разочарование в любви, и обычно в любви самой вульгарной. Вы увидите сами, дорогой друг. Когда они вошли в квартиру по улице Тильзит, из комнаты спасенной выходил доктор. По словам прислуги, молодая девушка чувствовала себя хорошо и спала. Ренин сообщил, что он спас тонувшую, передал свою визитную карточку. Из комнаты дочери выбежал отец с протянутыми руками и слезами на глазах. Конец
— Я заметил этот недостаток в первый же день. Меня, признаться, поразила эта особенность с точки зрения эстетической! Между тем я удивляюсь, что не обратил внимания на другое обстоятельство: законы тяжести нарушены быть не могут… — Что вы хотите сказать? — с живым интересом спросила Гортензия. — Ничего особенного. Я удивляюсь только тому, что сразу же не сообразил, почему Меркурий не падает, согласно физическим законам. — Причина? — Причина? Полагаю, что Понкарди, обрабатывая статуэтку, чтобы приспособить ее к своим целям, нарушил ее равновесие. Это равновесие, однако, опять восстановилось благодаря тому, что появилось новое обстоятельство. — Какое? — Дело в том, что статуэтка не была закреплена в нише. Я видел, что Понкарди каждые два-три дня брал ее в руки и чистил. Значит, остается единственная гипотеза: противовес. Гортензия вздрогнула. Она начала понимать. — Противовес!.. Вы полагаете, что этот противовес находится в пьедестале!.. — Именно! — Возможно ли это?! Но как мог в таком случае Понкарди вам отдать статуэтку?..
|