Начало
Ира Андронати, Андрей Лазарчук МАЛОЙ КРОВЬЮ И воюем мы малой кровью и всегда на чужой земле, Потому что вся она нам чужая. Дмитрий Быков Пролог Станция Слюдянка, 01.09.1987 Сидели втроём на старых выбеленных брёвнах, глядели на Байкал. Старательно не говорили о главном. Передавали друг другу зелёную помятую фляжку с «клюковкой» – питьевым спиртом пополам с мёдом и клюквенным соком. Здесь, в некотором отдалении от посёлка, можно было не опасаться ретивого участкового, поборника принудительной трезвости… Лисицын прожил в Слюдянке уже две недели, дольше всех, поэтому считался главным. По крайней мере в вопросах, связанных с едой и выпивкой. – Давид, – позвал он. – М? – лениво откликнулся Давид, по виду совсем ещё мальчишка – узкие плечики и гусиная шея с огромным, в кулак, плохо пробритым кадыком. – Ну признайся – ты же ещё в армии не служил. Тебе же лет пятнадцать. – Обсуждать запрещено, – сказал Давид, выковырнул из-под ног плоский камушек и неловко запустил блинчиком. Камушек три раза плюхнул по воде и утоп. – Да ладно, все свои. Ну, где ты такой мог служить?
Середина
Он заканчивал восьмой разрез, когда наверху грохнул мощный взрыв. Ударило в уши, перепонки вдавило, и всё заполнил металлический звон. Надо было взлететь на три лестничных марша, пробежать закрытую галерею, пересечь «колонный зал», снова взлететь по лестнице… Эстакада была затянута густым едким дымом с запахом жжёной резины. Что-то горело у входа в туннель. Слышны были выстрелы, но не было свиста и ударов пуль. Денис распластался на эстакаде, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь дым, хотя это было нереально. Во всяком случае, пока ясно одно: внутрь никто не вошёл. Едва Денис подумал так, как у входа, там, где горело, послышался протяжный стон. А потом кто-то зашевелился… Денис едва сдержал выстрел. Почему-то сдержал. Вместо этого он пополз по эстакаде. Дым драл глотку. Пришлось закрыть глаза. Почти на ощупь Денис нашёл раненого, ухватил его за обрывки одежды и поволок за собой, подальше от ядовитого дыма. Для чапа он был слишком лёгкий…
Конец
– А маме ты звонил? – Так точно, сэр! Полчаса назад, сэр! Она вот-вот придёт, сэр! – Тогда труби. – Есть, сэр! Кеша ускакал обратно в диванную. Адам откинулся в кресле, помассировал виски. А ведь на сегодня хватит, сказал он себе. Это психоз. Ты точно знаешь, что для дела всё равно, здесь ты или дома… такую работу не жопой делают, а мозгом. Мозг же должен переключаться… мысли в нём должны быть, мысли, а не чёрт знает что. Появился Кеша со своим надраенным сияющим горном. – Подожди, – поднял палец Адам. Лампочка на интеркоме мигнула два раза. Условный сигнал. – А ну-ка, маэстро, урежьте встречный марш! ЭПИЛОГ Прооперировали Стриженова уже на Земле. Рука вроде бы приросла, но ещё не двигалась и ничего не чувствовала. Да вы не переживайте так, говорили ему врачи, нервы – они же прорастают на миллиметр за день. Сорок сантиметров – полтора года… Он это знал и до того, Урванцев просветил, и не переживал, а просто нервничал. Потому что привык, что тело слушается. А тут – таскаешь невнятную колоду.
|