Пер Лагерквист

СВАДЬБА

Венчание Юнаса и Фриды назначено на четыре часа, и гости уже прибывают в домик на краю станционного поселка, где готовится торжество. Подкатили повозки с хутора, где у Фриды остались дальние родственники, у Юнаса-то нет родни. И из поселка пришел кое-кто — всего, пожалуй, человек пятнадцать наберется.

Погода прекрасная, и мужчины остаются на дворе, прогуливаются по садику, подходят друг к другу, стоят, разговаривают. Оглядывают дом со всех сторон, будто осмотр производят. На восточном фронтоне над небольшой дверью поблекшая вывеска: «Рукодельная торговля Фриды Юханссон». «Н-да. Стало быть, сегодня Фриду выдаем. Ну что ж». Больше они об этом ничего не говорят, но про себя, уж верно, что-нибудь думают.

Правду сказать, чудная история с этой свадьбой, да ведь выпить-закусить дадут, как заведено, отчего ж и не прийти, раз пригласили. Ну, пора, видно, в дом заходить.

Жених стоит на крыльце. Он приземистый, невзрачный, со светлыми висячими усами и не сходящей с лица счастливой улыбкой, улыбается он не переставая. Глаза ясные и добрые, какие-то будто благодарные, и он то и дело моргает, словно желая хоть ненадолго от всех спрятат.....

— Как будто там, да.

— А кружевные салфетки на скамеечках, Хульда про них не забыла?

— Не забыла, нет, лежат.

— Да, а торт-то? Торт, Юнас! Точно ли его принесли?

— Этого не скажу, а только я видел, как Клас принес большущую коробку, так я думаю, не с тортом ли она.

— Да, наверно, с тортом. Хоть бы все прошло благополучно. Чтобы все было так, как должно быть. В этот большой и торжественный день в нашей жизни. Они кофе-то пили, Юнас?

— Как же, пили, пили.

— Ты приглашал ли их угощаться?

— А без надобности было, Фридочка.

— Ну все, теперь ты, можно считать, готова, — говорит Агнеса и в последний раз окидывает ее критическим взглядом.

— Готова! Ну спасибо тебе, Агнеса, хорошая моя. Теперь входи, Юнас, иди же, иди сюда, теперь тебе незачем за дверью стоять.

И Юнас входит. Он останавливается, пораженный восхитительным видением, сияющим там, посредине комнаты, ослепительно белым и прекрасным. Это Фрида, его любимая Фрида, и у него даже голова начинает кружиться от счастья. Он смотрит на нее блестящим взором и не может насмотреться, не может поверить, что это правда.

На этом общая трапеза кончается, теперь будет кофе. Оторвавшись от стола, они разбредаются по комнате, мужчины переговариваются, шумят, слегка пошатываются. Им подают сигары, разливают по чашкам кофе.

— А коньячку-то не найдется у тебя, Фрида? — интересуется Эмиль.

Нет, об этом она не подумала. Не ожидала, верно, что будут столько пить в такой день.

— Это ж срамота, в такой торжественный день, — изрекает Эмиль. — Где свадьба, там и коньяк должен быть, неужто не ясно! У меня в повозке есть бутылочка, по дороге в товариществе прихватил. Так и быть, уступлю.

И он с шумом выходит из комнаты и в скором времени возвращается с коньяком.

— Вот теперь.....