Куприн Александр

На переломе (Кадеты)

Александр Куприн

На переломе (Кадеты)

Содержание

I. Первые впечатления. - Старички. - Прочная пуговица.

Что такое маслянка. - Грузов. - Ночь.

II. Заря. - Умывалка. - Петух и его речь. - Учитель русского языка

и его странности. - Четуха. - Одежда. - Цыпки.

III. Суббота. - Волшебный фонарь. - Бринкен торгуется. - Мена.

Покупка. - Козел. - Дальнейшая история фонаря. - Отпуск.

IV. Триумф Буланина. - Герои гимназии. - Пари. - Мальчишка-сапожник.

Честь. - Опять герои. - Фотография. - Уныние. - Несколько нежных

сцен. - На шарап! - Куча мала! - Возмездие. - Попрошайки.

V. Нравственная характеристика. - Педагогика и собственный мир

Имущество и живот. - Что значит дружиться и делиться. - Форсилы.

Забывалы. - Отчаянные. - Триумвират. - Солидные. - Силачи.

VI. Фискалы. - Письмо Буланина. - Дядя Вася. - Его рассказы и пародии

на них. - Блинчики дяди Васи. - Сысоев и Квадратулов. - Заговор.

Сысоева "накрывают". - Зубрилы. - Рыбаки. - Еще об угнетаемых.

Подлизы.

Неизвестно, что надоедает Арапу: шоколад или приставанье товарища, но он неожиданно смягчается.

- Черлт с тобой кусай. Вот до этих пор, где я ногтем дерлжу. На.

- Ишь ты, ловкий. Обсосанный конец даешь, - обижается Федченко. - Дай с другого.

- А! Не хочешь - не нужно.

- Ну, ладно уж, ладно, - испуганно торопится Федченко. - Давай, все равно. Скупердяй.

Слышится хрустение откусываемого шоколада и ожесточенное чавканье. Спустя минуту опять слышится молящий голос:

- А что же апельсинчика-то, Арапчик? Дай хоть пол-ломтика.

Но конца этой торговли Буланин уже не слышит. Перед его глазами быстрым вихрем проносятся городские улицы, фотограф с козлиной бородкой, Зиночкины гаммы, отражение огней в узкой, черной, как чернило, речке. Грузов, пожирающий курицу, и, наконец, милое, кроткое родное лицо, тускло освещенное фонарем, качающимся над подъездом... Потом все перемешивается в его утомленной голове, и его сознание погружается в глубокий мрак, точно камень, брошенный в воду.

V

Буланин и сам уж не так охотно ходил в отпуск в те редкие недели, когда это ему разрешалось. Он изнервничался, стал шутовать перед товарищами, терял мало-помалу вкус к жизни и детское самоуважение. Тут-то над ним и разразилась катастрофа.

В воскресенье он был без отпуска. После обедни устраивали "слона", играли "в горки", переодевались в вывернутые наизнанку мундиры, мазали себе лица сажей из печки. Буланиным овладела какая-то пьяная, истерическая скука. Стали ездить верхом друг на друге. Буланин сел на плечи рослому Конисскому и долго носился на нем по залам, пуская бумажные стрелы.

В арке, между залами, стоял штатский воспитатель Кикин, - так, безличное существо, одинаково робевшее и заискивавшее как перед мальчишками, так и перед начальством. Буланину бросились в глаза пряди его маслянистых, бурых, разноцветных волос, спускавшихся с затылка на воротник. Он велел своей "лошади" остано.....