Михаил Арцыбашев

Куприян

I

Куприян устал и обмок.

Ноги его бессильно расползались по скользким мокрым кочкам; сапоги намокли, облипли грязью с сухими листьями и стали пудовыми. Куприян с трудом вытаскивал их из липкой, жирной грязи.

Куприян был голоден и не спал прошлую ночь; в голове у него шумело, над глазами висела какая-то неприятная тяжесть. К этим ощущениям присоединялось еще и постоянное смутное сознание опасности, стоящей за плечами.

Куприяну было скверно, как бывает скверно отощалому волку, которого начинают травить со всех сторон.

Небо обложило еще со вчерашнего дня, и все время шел дождь. В лесу было темно и сыро, как в погребе. Еле-еле можно было различить тонкие белые стволы березок, сквозь жидкую осеннюю листву которых, тихо шурша, непрестанно пробивался мелкий назойливый дождик. Вверху было темно, пусто и холодно, внизу — мокро и тоже холодно. От мокрых деревьев, мокрой земли и моросившего в воздухе дождя получалось одно общее впечатление мокрого холода.

Ямщика позвали и приказали ему держать язык за зубами.

Ямщик вышел, взмостился на сиденье брички и, тихо позвякивая бубенчиками, тронул тройку на почтовый двор.

— Эх! — встряхивал он по временам головой.

Куприян тем временем по оврагу добрался до болота, где уже сидел Васька.

Куприян запыхался и устал, но был очень доволен, что напутал начальство.

— Ты стрелял? — спросил Васька.

— Я… старшину чуть не подстрелил…

— Врешь!

— Ей-Боху!

И Куприян рассказал, как было дело.

— Вот так ловко! — восхитился Васька. — Знай наших!

— Ладно, — насупился Куприян, вспомнив утреннюю трусость Васьки.

Васька умолк.

— Жрать нечего? — спросил Куприян.

— Хлеб есть, — ответил Васька.

Они поели и легли на куче мокрых вялых листьев.

Опять пошел дождь. Небо спустилось еще ниже, и ветер стал задувать, качая вокруг черные, рогатые ветки.

Уже вечером Куприян и Васька прошли задами в Дерновое. Васька пошел к Гунявому, а Куприян пробрался по огородам к избе Егора Шибаева.

IX

Вечер был темный, ветреный и тоскливый.

— Бог вам на помощь, Куприян Васильевич, а я вас всегда… Может, когда вспомните, дедушке Федору письмо для меня пришлите… Куприян отвернулся.

— Когда же вы?..

— Сегодня ночью и двинемся, — неровным голосом ответил Куприян.

У Матрены ноги подкосились. Она присела на бугорок и сильнее заплакала.

— Ну, что же ты… Мотря! Ты не плачь, — заговорил Куприян. — Может, еще и свидимся.

— Нет уж, — прошептала Матрена. В это время ворота двора сильно скрипнули. Матрена и Куприян сразу подняли головы. От дома по дорожке бежал Егор Шибаев с толстой жердью в руках.

— Ой, Боже мой! — вскрикнула Матрена, закрывая лицо руками.

Куприян съежился и оглянулся вокруг.

XIX

Фома, шатаясь и ругаясь, побрел с выгона по селу. Около винной лавки его окликнул Семен.

— Эй, Фома… шапку пропил! — закричал он. Фома остановился.

— Похоронил, что ль, старуху? — спросил Семен.

— Не… пробормотал Фома. Мужики засмеялись.

— Впрок солить ее хочешь, что ли? глупо зубоскалил Семен.

Фома тупо улыбнулся.

— Негодящий мужик, — вздохнул лысенький Битюгов.