Глен Кук

Жар сумрачной стали

Всем замечательным людям из Балтиморского НФ-общества, а в особенности – Сью Хо и ее малышке.

1

В хороших книжках все начинается с девушки. С какой-нибудь роскошной милашки, что является незваной в твой дом. Разумеется, неприятностей у нее по самое… гм… «не балуйся». Разумеется, она знать не знает – или притворяется, что не знает, – с какой стати за нею гонятся эти хмыри с перебитыми носами. Разумеется, сама она не прочь поозорничать – нашелся бы только подходящий парень…

Именно так все и должно было быть. А на самом деле – началось с целых трех симпампушек, от взгляда любой из которых мужики валятся штабелями.

Ах да, забыл представиться. Гаррет, он же мистер Праведник, к вашим услугам. Бывший морской пехотинец, шесть футов два дюйма от пяток до макушки, собой недурен – спросите хоть какую из моих подружек: если она не злится и не ревнует, то непременно подтвердит. Ну да, на физиономии пара-тройка шрамов, но шрамы, говорят, красят мужчину. По шрамам красотка в беде всегда может сообразить, что отыскала себе спасителя – во всяком случае, того, кто ради смазливой мордашки готов свернуть горы.

Следом донесся визгливый голос:

– Что вы себе позволяете? – Голос принадлежал старшей библиотекарше, старой грымзе, которая в отличном настроении вела себя хуже тролля с больными зубами, а уж когда на нее находило… Шаркая по полу, она направилась к охраннику. Лет ей было, наверное, двести, если не триста; за прожитые годы она напрочь разучилась потакать человеческим слабостям и теперь занималась исключительно тем, что отравляла жизнь молодым.

– А за нами она не подглядывала? – прошептал я.

– Держи свои руки при себе, Гаррет! – Можно подумать, я их распускал. Тут, пожалуй, распустишь. – Прекрати меня отвлекать! Никакого с тобой слада нету! Тебе шуточки, а мне потом отдуваться.

Я не стал спорить. Мы оба знали, что я никогда ни к чему Линду не принуждал. Просто у нее такой характер: последнее слово должно остаться за ней.

– Дорогуша, я сама скромность. Тем паче, что, как утверждает Морли, я помолвлен с крысючихой по имени Пулар Синдж.

– Этот головорез будет шафером на твоей свадьбе?

– Э…

– Чай, сэр… – Дуралейник выпучил глаза, выпустил поднос из рук. Грохоту-то, грохоту!

– Хватайте его! – прошипел я сквозь стиснутые зубы. – Это Слави Дуралейник! Хватайте!

Теверли мгновенно подчинился. К несчастью, одноногие редко побеждают в забегах.

Дуралейник исчез из комнаты, прежде чем кто-либо другой, кроме полковника, успел шевельнуться. И то сказать – едва осознали, что Маренго Норт-Энглиш на самом деле не Маренго, а оборотень, и тут… Вдобавок Тильда задержал Теверли: полковник очень не вовремя решил употребить власть. Пока он приказывал поймать Дуралейника, тот благополучно смылся.

Я выскочил в коридор. Ни следа. Словно в воздухе растворился. Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в правоте Релвея: он меня уверял, что Дуралейник не менял облика. Как ни крути, а Релвей – не то чтобы непогрешимый свидетель. Однако Покойник тоже отрицает, что Дуралейник – оборотень. Впрочем, не так давно нас всех убедили – уж меня точно, – что и Его Словоблудие можно одурачить.