Начало
Владислав Крапивин Ржавчина от старых якорей «Паустовские» рассказы» Костик Лежу на диване. Это мое наиболее частое и естественное положение. (Как, скажем, стояние цапли на одной ноге или погруженность гиппопотама в теплую жижу африканского болота) Лежание не означает безделья. Отнюдь! Во-первых, я, вытянув ноги и глядя в потолок, работаю – обдумываю сюжеты и планы. Во-вторых, размышляю о мировых константах и сущности бытия (что, кстати, тоже трудоемкий процесс). В третьих, глядя на телеэкран, воспринимаю информацию о текущих событиях. Впрочем, это чем дальше, тем реже – противно… Ну, и бывает, конечно, что иногда в той же позе отдыхаю. Да. Как сейчас, например. Рядом со мной блаженно урчит рыжий кот Макс. Он лежит, задрав четыре лапы, и я чешу ему брюхо. Для Макса это пик блаженства. Другой кот – черно-белый Тяпа – пренебрежительно смотрит на Макса с журнального столика. Тяпа – существо с характером. Не то что брюхо, а даже за ухом у себя почесать себя, он позволяет не всегда. Того, кто этим злоупотребляет, Тяпа хлопает по руке растопыренной когтистой пятерней или цапает зубами – не всерьез, но со значением: «Прошу без фамильярностей». ..... Середина
Тайные письмена Август для меня особенный месяц. В августе я часто вспоминаю детство – запахи перезрелого лета, подсыхающих тополиных листьев и теплой травы, звездные гроздья в небесной черноте, оранжевую пыль вечерних улиц, мягкий, уже непрочный жар дневной поры. Этот жар часто прогоняли северо-западные ветры. Сейчас мне кажется, что в те времена, в середине двадцатого века, такие ветры («норд-весты», – мысленно говорил я) дули над нашей Тюменью в каждом августе обязательно. Норд-весты не были ветрами плохой погоды. Они вовсе не грозили дождями, а только двигали в небе груды солнечных облаков. У этих груд лишь иногда появлялись «подошвы» сероватого, пасмурного оттенка. Прежде чем зашуметь на городскими крышами и тополями, ветры пролетали над железной дорогой. Над насып..... Конец
– Здравствуй, малыш… – Я присел на корточки, взял мокрый мячик в ладони. Он сразу стал высыхать и будто затеплел изнутри. Я погладил его и положил в карман плаща. И сразу вся эта скучная, ненужная мне командировка показалась важной, исполненной особого смысла. А серый день сделался ласковым и серебристым… Потом синий мячик жил у меня дома несколько лет. Но я опять же не стал делать его сувениром или талисманом. Им играл мой старший сынишка, играли соседские ребята. Гонял его по углам рыжий мамин кот… И в конце концов мячик опять пропал. «Ну и ладно, – решил я. – Видимо, снова отправился бродяжничать…» Еще одна встреча с мячиком случилась в девяностом году. Я с женой и четырнадцатилетним сыном путешествовал по Волго-Балту на туристическом теплоходе. Плавание подходило к концу. Утром четырехпалубный «Юрий Андропов» причалил к дебаркадеру рядом с какой-то деревенькой. Это была так называемая «зеленая стоянка», последняя перед столицей. Жена осталась в каюте, а мы с Алешкой отправились на прогулку. Бродили по вытоптанным лужайкам ближней рощицы, лениво перекидывались сосновыми шишками. Я заметил в траве корягу, похожую на припавшего к земле громадного кота. .....
|