Начало
Владислав Крапивин Под созвездием Ориона Неуклюжий опыт бессюжетного «мемуара» Евгению Ивановичу Пинаеву, чье умение писать мемуары восхищает меня. *** Говорят, всех (или очень многих) литераторов при достижении определенного возраста тянет к мемуарному жанру. Сам я поддавался этому соблазну неоднократно. Написал два цикла автобиографических повестей, а потом «Опыт короткого дневника с длинными воспоминаниями» (и часть этих воспоминаний даже опубликовал в «Уральском следопыте» под названием «Однажды играли…»). Очень удобная штука такой «мемуарный дневник». Допускает «вольное течение мысли», не скованное требованиями сюжета и жанровыми канонами. О заманчивости подобной прозы и своем желании писать именно так не раз упоминали известные авторы. Что касается меня грешного, то я отнюдь не помышляю в чем-то сравняться с именитыми мастерами. Просто подобные «писания» – хорошая возможность вернуться в прошлое, вдохнуть воздух давних лет и снова встретиться с друзьями, в том числе и с теми, которых уже нет… Середина
Конечно же, зловредный жребий свел меня для борьбы с моим вечным приятелем-недругом, с рыжим Толькой Петровым (о котором я уже не раз писал в разных повестях). Мы вышли на арену. Я был в своем «трофейном» костюмчике небесного цвета, Толька в рваной тельняшке-безрукавке и широченных трусах той же расцветки, что его апельсиновая прическа-ежик. В общем, выглядели мы живописно, и зрители вправе были ожидать эффектной схватки. Они не ошиблись в ожиданиях, хотя кончился матч неожиданно. После недолгого топтания и попыток ухватить друг друга мы сшиблись, я скользнул Тольке за спину и – вот удача-то! – зажал его «двойным нельсоном». Начал гнуть к опилкам. Победа явно склонялась на мою сторону. Но мой противник вероломно пренебрег благородными правилами, изловчился и своей грязной..... Конец
Бюрократы никак не могли уразуметь: как у бывших сов. граждан, у бывших израильских граждан может быть брачное свидетельство той страны, гражданами которой они никогда не являлись и в которой вообще никогда не бывали, даже проездом, даже пролетом… И что же мне, Слава было делать?.. По-моему. только одно: идти на рекорд… И в третий раз (неужели не последний?! Ск. можно? Цыпун мне на язык!)… И в третий раз я и Люба вышли на ковер Дворца бракосочетания… И у меня, Слава, в душе было (и есть) такое ощущение, что моя третья жена ни в чем не уступает первым двум… ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ, ГОСПОЖА ЧУЖБИНА! ЖАРКО ОБНИМАЛА ТЫ, ДА ТОЛЬКО НЕ ЛЮБИЛА. В ЛАСКОВЫЕ СЕТИ БОЛЬШЕ НЕ ЛОВИ, НЕ ВЕЗЕТ МНЕ В СМЕРТИ, МНЕ ВЕЗЕТ В ЛЮБВИ. Захар 12 авг. 99. P.S. Это письмо еще не секрет т о л ь к о для Жени Пинаева и для тех читателей, которым ты доверяешь, как ему. Прости, Женя, грешную душу многоженца и не откажись при следующей встрече пожать ему руку, обнять его и, как прежде, по-дружески постучать кулаком по спине.
|